АГХОРА III. Закон кармы
Шрифт:
Меня учили, что Джодха Бай, дочь Удан Сингха из Марвара, на самом деле была женой Джехангира и матерью императора Шахджехана. Мать же Джехангира, которая была дочерью Бхара Мала из Амбера и сестрой Мана Сингха, звали Харкха.
– Несмотря на своё мусульманское происхождение, Акбар носил ведическую священную нить, поклонялся Солнцу и запретил убивать коров на всей территории империи. Коренная власть в Индии не могла покончить с избиением коров, а мусульманский император Акбар смог! Что ты на это скажешь?
– Образец сострадания к коровам.
– Ну да. Но что ещё более удивительно, так это то, что Акбар даже положил начало своей собственной религии, которая называлась дин-э-илахи («религия Бога»).
– А правда, что Акбар испытал глубокое мистическое откровение в юности? Не отсюда ли его интерес к религии?
– Трудно точно сказать. Акбар хотел, чтобы Дин-э-илахи стала синтезом всех религий, как его империя стала объединением всех индийских государств. Он хотел, чтобы люди поняли, что все поклоняются одному и тому же Богу и что каждый продвигается к Богу своим путём и со своей скоростью. Тоже говорю и я: у каждого должна быть своя ниша. Акбар собирался прекратить жестокие жертвоприношения и прочие бессмысленные обряды. Он хотел показать народу, что путь к Господу лежит внутри, что важна не внешняя обрядность. Это привело к тому, что церковники всех религий возненавидели его, но поскольку он был императором, они ничего не могли поделать. Никто не смел даже шевельнуть языком, дабы этот язык с корнем не выдрал придворный палач Акбара Миан Камруддин. Акбар был очень строг во всём, что касалось порядка и дисциплины.
– Сама Природа предназначила Акбару быть императором. Он сумел подчинить себе всю Индию, ибо в этом было его призвание. Немцы и англичане исповедуют принцип «разделяй и властвуй», а Акбар, по-моему, был выше этого. Его принципом было «объединяй и правь», и он неизменно придерживался его. В современной Индии героем считается Рана Пратап Сингх из Удаипура, поскольку он был единственным царём раджпутской династии, кто оказал сопротивление Акбару. Фанатики индуизма утверждают, что тем самым он противодействовал тирании. Но к чему это в конечном счёте привело? Тысячи раджпутских женщин совершили массовое жертвенное самоубийство из-за того, что их мужья пали на поле битвы, вот и всё. Когда Акбар уговаривал Рана Пратапа мирно вступить в союз, тот заносчиво и демонстративно отказывался: «Нет, никогда!» Разве так надо вести себя с тем, кто неизмеримо сильнее, чем ты? Настоящий кшатрий сочувствует своим подчинённым и их жёнам и думает об их участи, а не начинает бессмысленную войну.
– Ты знаешь, что я защитил диплом по истории моголов, и я знаю, что говорю, когда утверждаю, что Акбар был величайшим правителем всех времён. Он основал поистине могучую державу. Будучи необразованным афганцем, он поощрял науки и искусства, приглашал к своему двору выдающихся музыкантов, поэтов, людей с организаторскими способностями. Он выстроил новую столицу Фатехпур Сикри буквально на пустом месте – мы до сих пор наслаждаемся её бесподобной и удивительной архитектурой. Правление Акбара стало кульминацией целой эпохи. В мире были и другие современные ему царства, но никто не мог соперничать с ним по великолепию, мощи и славе. Он был и по сей день остаётся непревзойдённым и единственным в своём роде. Никто из его наследников не мог сравниться с ним, и после него Индии всерьёз начала угрожать утрата независимости. Но даже несмотря на то, что недавно Индия вновь обрела независимость, мы сейчас пребываем в таком глубоком упадке, что за высшую мудрость у нас почитается кшамам вирасья душанам: не бхушанам (украшение), а душанам (заблуждение).
– «Выдержка – заблуждение воина»?
– Да. Детей учат сегодня: «Бей первым, не жди, пока ударят тебя». Им говорят, что только тупица медлит с ответом. После поражения Стони мне так хотелось самому взять нагайку и пройтись ею по спине Дженду Кумара, но зачем? Я могу хоть сейчас изувечить или убить его, заплатив несколько рупий какому-нибудь бандиту или умилив притворными слезами кого-нибудь из моих эфирных друзей. Но это обяжет меня перед ними, и за всё придётся расплачиваться сполна. Благодарствую! Я лучше подожду, пусть Природа сама разберётся с Дженду Кумаром, так чтобы мне не пришлось пачкать руки. Я хочу жить в гармонии с Природой, всегда и во всём, а это и есть путь наименьшего сопротивления. Когда я рассматриваю ситуацию в перспективе, я думаю о том, куда направляюсь и какой крюк мне придётся дать, прими я этот вызов. Обидно переплыть в маленькой лодке бушующий океан и утонуть у самого берега.
– Значит всё, что от нас требуется, это терпение?
– А ты думаешь, это легко? В этом мире нет ничего более трудного, чем дождаться своего часа.
Глава 2
ЭЛАН
Я в первый раз увидел Вималананду в сентябре 1975 года. В этот день Элан – одна из лучших его лошадей – впервые выиграла скачки. А в день, когда Стони проиграла свой последний старт, я впервые сопровождал Вималананду на скачки.
Скачки начали проводиться в Бомбее в начале XIX века. Беговое поле располагалось на территории нынешнего района Бикулла, населённого преимущественно христианами. Когда встал вопрос о строительстве стадиона, Королевский Западно-Индийский Конный Клуб (КЗИКК, для краткости) выбрал низину неподалёку от известного бомбейского храма Махалакшми, богини благополучия и процветания.
Местные любители скачек ошибочно полагают, что ипподром Махалакшми – одно из самых замечательных сооружений подобного рода в мире – построили англичане. Но на самом деле не кто иной, как индийский магнат сэр Кусроу Н. Вадья, перс по происхождению, владелец текстильного гиганта «Бомбейские красильни» взял на себя общее руководство всём процессом строительства, от разработки проекта до воплощения его в жизнь. Он предоставил клубу беспроцентный заём в размере 4 млн. рупий (более 10 миллионов долларов) и сам ездил в Мельбурн за технической документацией. Благодаря его дальновидности все скачки на дистанцию в одну милю (1600 метров) имеют только один поворот.
Обычно скачки прекращаются в апреле, когда из-за жары грунт становится слишком твёрдым и опасным для бега. Лошади, которых не отправляют в Хайдерабад, Бангалор или ещё куда-нибудь на муссонные скачки, перевозятся в Пуну, в специально оборудованные конюшни, принадлежащие КЗИКК. Здесь они отдыхают всё лето и часть сезона дождей, когда мутные потоки наводняют конюшни в Бомбее. Стадион в Пуне расположен на возвышенности, которая арендуется у командования Южно-Индийского военного округа. Этот небольшой симпатичный прямоугольник занимает юго-восточный угол обширной военной зоны, известной под общим названием Военный городок Пуны. Пребывание в Пуне, как правило, длится чуть менее трёх месяцев, затем лошадей вновь особыми составами доставляют в Бомбей, где в конце ноября или начале декабря возобновляются скачки, после того как глина в конюшнях окончательно просохнет.
Пришедших на скачки зрителей ожидают три яруса той грандиозной конструкции, которая зовётся бомбейским ипподромом. В членском ярусе сидит знать скакового мира: тренеры и хозяева лошадей, стюарды, члены клуба и их гости. Членство в клубе – это привилегия немногих. Желающему вступить в клуб иногда приходится десятилетиями кочевать из одного списка в другой, дожидаясь своей очереди. Многие члены клуба сами держат лошадей. В остальном клуб состоит из разбогатевших промышленников, потомков прежних раджей, высокопоставленных чиновников и прочих доблестных кавалеров и их жён. Все эти гранды посещают скачки главным образом для того, чтобы покрасоваться перед публикой, сидя в своих комфортабельных креслах, лениво потягивая коктейль, и ставя пустячные суммы по своему капризу или по нашептыванию знатоков, сообщавших им имена фаворитов. Каждый год кто-нибудь из этих зазнаек кончает тем, что проигрывает всё своё состояние. Иногда я наводил бинокль на очередную предполагаемую жертву и наблюдал, как галантный джентльмен прогуливается у финишной черты, погружаясь с каждым шагом всё глубже в зыбучий песок экономического краха.