Агитбригада 3

Фонд А.

Мими склонила голову на плечо и посмотрела на него, как мне показалось слегка даже насмешливо.

— Мими, — я пропустил возражения Еноха мимо ушей, тоже мне педагог нашелся, Сухомлинский, мля, недоделанный, — если узнаю, что ты ей причинила вред — ты сама знаешь, что будет.

Мими изобразила мне насмешливый реверанс и, схватив куклу, вернулась обратно и взгромоздилась на сундук, периодически зыркая на меня периодически полыхающими глазами.

Я находился сейчас на квартире. Глава Хлябова расстарался, принимая нас в городе. Всех нас определили на отдельные квартиры. Только Люся и Нюра жили вместе, но тут уже они сами

так попросились, потому что боятся спать в темноте. Вообще я даже восхищался этим человеком, если отбросить его непомерные амбиции, то хозяином он оказался крепким: городок держал жесткой рукой, о жителях заботился, как о родных детях.

Наше прибытие он воспринял, как очередную возможность показать себя наверху с хорошей стороны, поэтому расстарался максимально. Нас заселили в отдельном двухэтажном доме, из которого жильцов уже переселили в новые дома, а здесь планировалось создать временное ведомственное жильё для молодых служащих. Вот лично мне досталась аж двухкомнатная квартира, в которой даже была огромная чугунная ванна на кривоватых ножках. Воду в эту ванну подразумевалось таскать вёдрами от колонки в соседнем дворе, греть её на плите, короче, куча суеты при минимальном результате. А потом, после помывки, таким же путём грязную воду надо было выносить опять же вёдрами. Меня на такие подвиги не тянуло. Поэтому умывался-ополаскивался я в большом тазу, а чаще даже — под всё той же колонкой, в соседнем дворе, а полностью нормально мыться ходил в местную баню. Право работала она (во всяком случае мужское отделение) ежедневно (о женском, если честно, не знаю).

Единственным (и существенным) недостатком здесь были клопы. Дом старый и поэтому клопов была уйма, особенно в моей квартире почему-то. Но тут помог Моня. Я так и не понял, что он сделал, но пока я жил в этих комнатах, ни один клоп не проник в моё жилище.

Зато вторым достоинством этой квартиры было наличие отдельного входа. Так-то был общий вход, по большой лестнице в подъезде, но конкретно из этой квартиры был ещё один, чёрный. Как я понял, по нему заносили дрова и уголь, и выносили помои.

Рядом с моей квартиркой поселили Макара Гудкова и Виктора Зубатова (им достались аж четырёхкомнатные апартаменты), с другой стороны — Клара Колодная и Семён Бывалов, но тем дали трёхкомнатные. Остальные агитбригадовцы разместились на первом этаже, но тоже неплохо так. Думаю, мне повезло попасть в такую элитную, можно сказать, компанию, так как именно в эту квартиру никто заселяться не хотел — из-за большого количества клопов, как я уже говорил.

После нашего эпичного въезда с нагруженной трупами подводой в Хляпов, суета началась знатная. Мало того, что я получил нагоняй за срыв генеральной репетиции, и за нарушение сроков (по мнению Гудкова, я должен был управиться за полдня, а я проторчал в Хохотуе почти весь день), так ещё и сорвал городской праздник. Этого мне глава Хлябова простить не мог и лишь наличие трупов высокопоставленных товарищей и необходимость разобраться в этом таинственном деле сдерживало его досаду. Пока ещё сдерживало.

Кстати, совет моих призраков взять телегу на хуторе мне очень помог — дед Христофор стал важным свидетелем, он смачно, в красках, с бесконечными подробностями описывал как лежали мертвецы в круге и что он при этом почувствовал. Иначе, если бы не он, думаю, Зубатов раздул бы это капитально, и я бы стал крайним.

Глядя на него, как он изменился, я уже

начал задумываться, действительно, может стоит приворожить его к Кларе. Пусть всю жизнь мучается. Пусть они оба мучаются.

Но это я шучу, конечно же. Я не собираюсь этим заниматься. И, тем более, позволять вить из меня веревки каждой дуре. С Кларой, кстати, что-то предстояло решать. Она дала мне три дня и за это время я должен найти выход. Не такой кардинальный, как подразумевала Мими, но тем не менее.

Мы находились в здании городского Дома культуры и уже битый час спорили, как лучше проводить цикл агитационных лекций — начать с развенчания образа Ильи-пророка или всё-таки с верований дикарей острова Пасхи. Лично мне было фиолетово, но Зубатов заспорил с Гудковым. Я сначала не понял, в чём тут дело, но, когда обозрел присутствующих и обнаружил рыжую дамочку с лисьей мордочкой и острыми чёрными глазками — всё стало ясно.

— Это и есть приснопомянутая Ирина, — подчёркнуто-бесстрастно прокомментировал Енох, но потом не удержался, фыркнул и, как обычно, ехидно добавил, — твоя клиентка, между прочим.

Я оставил его гнусный выпад без ответа.

— Ты Геннадий, да? — прощебетала дамочка глубоким грудным голосом, тряхнула рыжими кудряшками так, что они подпрыгнули и красиво упали на меховое манто из непонятного животного (надеюсь, не крашеный тушкан из меха кота или свиноногого бандикута).

— Я, — ответил я.

— Тогда нам с тобой нужно будет сделать стенгазету к празднику. Виктор сказал, что ты поможешь.

Я скривился, как от лимона, но спорить не стал.

— Виктор считает, что мы должны нарисовать карикатуры на рассказы из священной истории. Он даже перечень составил. Правильно, Виктор? — она захлопала густонакрашенными ресницами и с обожанием уставилась на Зубатова.

Клара фыркнула и бросила на меня предупреждающий недовольный взгляд. Зубатов зарделся. Ему нравилось, когда ним восхищались и обожали.

— Смотри сюда, — тем временем объяснял ему Гудков, — если цикл лекций начать, как ты говоришь, из Ильи-пророка, интерес будет меньше. Всё-таки дикари вызывают большее любопытство публики, особенно у домохозяек.

— Мы не должны ориентироваться на баб, — возмутился Зубатов, но, глянув на рыженькую, поправился, — в смысле на женщин. У нас основная целевая аудитория — рабочие и мещане.

— Всё правильно, — проворковала рыжая, — бабы они и есть. У них кроме приготовления обеда и новой шляпки, больше других интересов и нету.

Они хихикнула и кокетливо поправила свою фетровую шляпку с большим цветком. Клара заскрежетала зубами и ещё более выразительно посмотрела на меня.

— Мне кажется, она тебя сейчас убьет, — развеселился Моня. — Причём особо жестоким способом.

Мими зашипела. Глаза её полыхнули.

— Нет, — я покачал головой, предупреждающе-строго глядя на Мими.

— Почему это нет? — капризно надула губки рыженькая, приняв мои слова на свой счёт (Мими они все, к счастью, не видели).

— Все женщины заслуживают уважения, даже те, что думают только об обедах и шляпках, — попытался толерантно выкрутиться я, за что схлопотал недовольные взгляды он Зубатова и Гудкова.

— Капустин! — рыкнул Зубатов. — Тебе Ирочка задание очертила?

Я кивнул, не показывая, как меня развеселило его это «Ирочка».

— Ну так чего стоим, чего ждем? — процедил он. — Или и выполняй!