Агитбригада
Шрифт:
Я же тихо стоял и недоумевал – зачем воспитатели сеют вражду? Ведь после того, как пятая бригада отработает вместо Генки (я всё ещё не привык, что Генка – это я, слишком мало времени прошло и слишком много всего случилось, так что я не успевал реагировать). Так вот, после отработки ребята или изобьют Генку, или сделают его вечным изгоем в коллективе. Неужели этого результата добивается воспитатель? Точнее воспитатели, потому что странное предложение первого второй воспитатель не опроверг, а значит поддержал.
Между тем спор не утихал
– Наташа? – удивился Виктор и кивнул, мол, говори.
Шум к зале стих, всем интересно было, что она скажет. Видно было, что Наташа не частый оратор на подобных заседаниях, но авторитетом пользуется немалым.
– Товарищи! – сказала она, нервно откашлявшись, – мы тут с вами совсем не о том говорим. Нам нужно не о том говорить, как парням нашим заместо Капустина работать. А о том, где работать Капустину, чтобы отработать станок.
Зал загудел:
– Так он не будет работать!
– Ха! Нашла дурака! Будет он тебе работать!
– Капустин – тот ещё работничек! Приклеили горбатого до стены!
– Тихо, товарищи! Дайте же Наташе сказать! – гаркнул Виктор и все притихли.
– И я вот что считаю, – продолжила Наташа, – мы тут первый вопрос так и не смогли до конца решить – кому из воспитанников идти на эту агитбригаду, раз никто не хочет. А тут у нас второй вопрос возник – Капустин работать не желает, а отработать испорченный станок должен. Правильно?
– Да! – закричали со всех концов зала.
– Правильно!
Ребята слушали Наташу с интересом, многие вытянули шеи, чтобы лучше слышать. Кто-то переспросил у соседа не расслышанное слово.
– И вот что я подумала, дорогие мои товарищи! – Наташа лукаво взглянула на всех юркими чёрными глазами и внезапно прыснула от смеха, – а давайте эти два вопроса объединим? Капустина отправим в агитбригаду? И пусть они там с ним сами мучаются.
Зал грохнул от смеха и зааплодировал. Минут пять стоял такой хохот, шум и крики, что понять было решительно ничего невозможно.
Наконец, все прохохотались и Виктор, весело блестя глазами, подвёл итог:
– Итак, СТК и общим собранием коллектива постановили:
Первое – Геннадия Капустина отправляем на агитбригаду к товарищу Гудкову. Звания воспитанника трудовой школы имени 5-го Декабря Капустина не лишаем.
Второе – всю получку Капустина культпросвет будет напрямую перечислять в кассу трудовой школы имени 5-го Декабря.
Третье – по истечению срока отработки, когда штраф за испорченный станок будет погашен, Капустина принять обратно.
Зал зааплодировал.
– Все согласны? – растянув рот до ушей, лукаво спросил Виктор.
Зал радостно зашумел, засмеялся.
– Тогда ставлю на голосование. Кто «за»?
Следует ли говорить, что голосовали все единогласно?
*СТК – совет трудовых
Глава 2
Всякое попаданство имеет свои как печальные, так и очень печальные стороны. Причем последние явно в преобладающем виде. Примерно так я размышлял, когда шел по коридору вслед за Кузькой, периодически ловя на себе ехидные, осуждающие, злорадные и лишь изредка сочувствующие взгляды.
Нет, я не стал спорить с СТК: во-первых, я ещё не осмотрелся в этом новом мире и не понял, как себя нужно правильно вести, во-вторых, мне здесь категорически не нравилось, и вполне может быть на агитбригаде будет лучше. Если же нет, то вернуться обратно я всегда успею.
– Ну, всё, – сказал Кузька, когда мы дошли до спального корпуса (это я понял, увидав в открытую дверь одной из комнат ряды коек, заправленные серовато-бурыми байковыми одеялами).
– Что всё?
– Пришли.
– И что мне делать? – спросил я.
Кузька глянул на меня, как на малолетнего дебила, и, вздохнув, ответил:
– Ну так это… собери шмотки и дуй в агитбригаду.
Я не возражал. Вся беда была в том, что я совершенно не знал, где находятся Генкины шмотки и куда конкретно мне дуть? Вроде ребята говорили, что он из пятой бригады. Но вот где спальня этой пятой бригады – неизвестно.
– Кузь, а давай ты со мной сходишь? Поможешь, – спросил я, хоть было и неловко напрягать мальчишку. Насколько я убедился, он был единственным другом Генки в этом заведении, и помогал, чем мог.
Кузьма вздохнул, поник, плечи его опустились и он, после секундного раздумья, отстранённо кивнул:
– Лады, пойдём.
Мы прошли по коридору и свернули в какой-то тупичок, где располагались две комнаты, друг напротив друга. В одну из них и завёл меня Кузька (сам бы я в жизни её не нашел!).
– Вот, – сказал Кузька.
В комнате у окна тянулся длинный стол со стульями, на стене висела такая же бесконечно-длинная деревянная полка со стопочками книг (скорей всего – учебники), под каждой стопочкой была приколота бумажка с написанной красным карандашом фамилией, а чуть дальше стояли рядами кровати, около каждой – небольшая тумбочка. Я посчитал – двенадцать. Выходит, что в пятой бригаде двенадцать человек. И вот теперь вопрос, какая из этих коек – Генкина?
Кузька стоял и терпеливо ждал, пока я соберусь, я же стоял и соображал, где кровать Генки.
– Ну ты это… давай быстрее, а то на обед опоздаем же, – нахмурился Кузьма.
– Кузь, вытащи всё у меня из тумбочки, я пока быстро книги отберу.
– Хорошо, – кивнул Кузька. Мне нравился этот паренек, он не спорил, не задавался, и чётко выполнял все мои просьбы, оказывая неоценимую помощь.
Мы резво бросились каждый к своему «участку» и принялись отбирать вещи. Краем глаза я посмотрел – Кузька подбежал к крайней слева кровати и принялся вытаскивать из тумбочки какую-то мелочёвку, одежду…