Аглая Арис. Сердце полемарха – 2
Шрифт:
– Да что мне эта красота, когда на неё никто не может полюбоваться? – горько хохотнула она. – Я согласна. Мне только нужно поговорить с Эолом. Подождите меня, я скоро вернусь.
Медуса вышла, тихо хлопнув дверью, и я, облегчённо выдохнув распахнула глаза. Гиатрос Иринеос уже обернулся и смотрел на меня многозначительным взглядом.
– Ты мне всё расскажешь, – вдруг сказал он.
– Конечно, гиатрос Иринеос. У меня от вас тайн нет.
– Ага-ага, – хмыкнул он и улыбнулся. – Давай глаза завяжем. А то забудемся и откроем в ненужный момент.
– Хорошая мысль, –
Лечение Медузы Горгоны заняло у меня более двух недель. Процесс изменения генов оказался очень сложным. Он забирал у меня все силы, пару часов работы – и я выжата, как лимон.
С Гераклом виделась очень редко, он приходил ко мне рано утром, мы беседовали за завтраком, и будущий муж уходил по своим загадочным, наверняка весьма опасным делам.
– Готова? – спросила я Медусу, возвращаясь мыслями в настоящее. Передо мной сидела прекрасная женщина со светлыми волосами. Золотистыми гладкими и на ощупь нежными, как шёлк. Медуса попросила меня сделать её блондинкой, сначала она уточнила возможно ли такое, но раз уж я вмешалась в такие тонкие материи, то не стала ей говорить категорическое "нет", и начала эксперименты. Вышло очень хорошо. Змеи погибли, я их срезала скальпелем, Медуса стала совершенно лысой, но тот период не продлился слишком долго. И сейчас короткая стрижка вполне красиво смотрелась на аккуратной голове.
– Волосы отрастут, и станешь ещё краше, – улыбнулась я, подавая пациентке начищенный медный поднос. Руки до создания зеркала у меня пока не дошли.
До этого молодая женщина не видела себя в отражении. Она, конечно, трогала голову руками, и вот уже три дня как, смотрела в глаза жителям поместья, без страха превратить их в камень.
Трясущимися руками Медуса приняла поднос и медленно поднесла к лицу.
– О Боги! – тихо вырвалось у неё. Слёзы градом потекли из прекрасных голубых глаз потекли крупные слёзы. – Аглая, – выдохнула в итоге и кинулась меня обнимать.
Стук в дверь прервал наши радостные возгласы.
– Можно? – раздалось с той стороны. Эол терпеливо ждал всё время лечения Медусы. Ему было запрещено с ней встречаться, потому что мужчина и сам восстанавливался у гиатроса Иринеоса – ему возвращали органы зрения.
Да, Эолу я вернула глаза, запустила регенерацию и объяснила все принципы Иринеосу. Старый лекарь был в шоке и в диком восторге. Он ходил за мной пуще прежнего, чуть ли не заглядывал в рот, даже когда я ела, и требовал знаний.
– Да, господин Эол, – улыбаясь, я подошла к двери и распахнула створку, – проходите.
Возлюбленный Медусы пока ещё не очень чётко видел (Иринеос обещал, что ещё неделя и зрение полностью восстановится), но уже достаточно, чтобы уверенно войти в комнату и остановиться в полном потрясении.
– Милая… Медуса… ты ли это?!
– Дорогой! – вскричала она и кинулась к нему на шею, а я, чтобы не смущать парочку, и не смущаться самой, тихо покинула помещение, оставив их наедине.
– Всё ждал, когда ты выйдешь, – раздалось сбоку от двери.
Геракл стоял, прислонившись мощным плечом к стене и заинтересованно смотрел на меня. В глазах его плясали весёлые искорки.
– Спасла Медузу Горгону? – правая бровь любимого чуть выгнулась, придавая его лицу ещё большее озорство. – Иди ко мне, – прошептал он, распахивая объятия.
– Помогла, – ответила я, делая шаг к нему и утопая в кольце сильных рук. – Просто помогла.
– Ну да, конечно, – хмыкнули мне в волосы. – Ты всегда будешь спасать всех подряд?
– Да, – просто ответила я, вдыхая запах родного человека.
– Пойдём?
– Пойдём, – не думая, согласилась я.
– Даже не спросишь куда?
– Нет. А вообще-то да, куда?
Геракл, откинув голову, рассмеялся.
– В храм. Нам пора стать мужем и женой.
Глава 3
Храм представлял собой монолитное высотное здание в три этажа. Светлые каменные стены отражали солнечный свет и казалось, что от строения исходит лёгкое сияние.
– Как красиво! – восхитилась я, замирая у подножия широкой лестницы. Гер держал меня за руку, переплетя свои пальцы с моими, а я не могла насмотреться. В этой части города мне ещё не приходилось бывать, впрочем, я всё своё время проводила в доме полемарха и занималась его благоустройством.
– А как же все те обряды, что предшествуют бракосочетанию в Греции? Мы их пропустим? Я спрашивала о них, и, как оказалось, местные вступают в брак в основном зимой в честь божества брака – это либо Гера, либо Гименей. В течение месяца ему (божеству) также нужно приносить особые жертвы. Ряд церемоний окружает передачу невесты из дома ее отца в дом ее нового мужа. По идее я должна была ещё принять брачную ванну, – не удержалась от улыбки я, – ведь эта ванна символизирует как очищение, так и плодородие. Затем жених и невеста должны сделать подношение в храме, чтобы обеспечить плодотворную будущую жизнь. И у меня нет фаты, ведь анакауптерия (прим. автора: снятие фаты) – символ передачи невесты в семью супруга.
– Не беспокойся обо всём этом, – Гер посмотрел мне в глаза и подмигнул, – ни у меня, ни у тебя здесь нет родных. В этом случае всё гораздо проще, а что касается жертвоприношений Гере или Гименею и брачной ванны, то за это не стоит даже переживать. Они поймут, а жертвоприношение я уже совершил.
– А…
– Фата вот, – из перемётной сумы, что была перекинута через его правое плечо, Алкей-Геракл достал светлую кружевную ткань (и где только такую достал?), – этот момент я предусмотрел.
– Какой ты, однако, – подвигала я бровями, смех будущего мужа согрел душу.
– Накинь, как войдём под своды храма, – продолжая улыбаться, подсказал он мне.
– А почему мы друзей не позвали? – задала я вопрос.
– Зачем? Отметим потом дома в тесном кругу, там уже всё готовят.
– Говорю же, – теперь я подмигнула ему, – мой будущий муж оказался весьма предусмотрительной личностью.
– А то! – сверкнув белоснежными зубами, он подал мне руку и мы пошли по ступеням вверх.