Агнесса Сорель – повелительница красоты
Шрифт:
Все так же парами они приседали в реверансе перед королевой Иоландой, все еще замечательно красивой, гордой леди, сидящей очень прямо на троне слева от короля, чуть позади, а затем – перед королем Карлом VII и королевой Марией. Сделав по три глубоких реверанса, как их учили, они вставали все с одной стороны, а к трону подходила следующая пара.
– Молю Господа, чтобы не наступить на подол! – призналась Агнесса другой фрейлине, с которой стояла в паре, ожидая своей очереди.
Но что-то было не так. Агнесса чувствовала множество взглядов направленных на себя, собравшиеся шепотом повторяли ее имя. Хотя она все еще ждала своей очереди присесть в реверансе перед монархом, она поняла, что почему-то стала объектом всеобщего внимания. Но почему? Что-то не так с ее платьем? Может быть, с декольте? Или с волосами? Или с головным убором? Когда же люди расступились, она увидела, что к ней идет король. Она посмотрела направо, налево – но нет, он шел именно к ней! Сердце ее забилось так быстро, что готово было выпрыгнуть из груди, когда она присела в самом глубоком реверансе, который только способна была сделать. Потом она почувствовала, что он бережно подхватил ее под локоть, помогая ей встать. Потом она часто думала, что было бы прекрасно, если бы его рука так и осталась на ее локте.
– Приветствую вас при моем дворе, демуазель Агнесса. Как я понимаю, вы самая юная из фрейлин вашей королевы, которые путешествуют вместе с ней в Неаполь.
Она что-то невнятно пробормотала, но когда подняла голову – почувствовала, как страх, сковавший ее, тает от взгляда короля и его ласковой улыбки. Она уже не могла бы вспомнить сейчас, что еще король сказал, так она была поражена тем, что он вообще обратил на нее внимание! Но хорошо помнит любезное выражение его лица и улыбку.
Как только позволили приличия, фрейлины протолкались сквозь толпу придворных и побежали по лестнице наверх, в свои комнаты, взволнованно переговариваясь.
– Наконец-то все закончилось. Как же наша королева красива и как она изящно двигается! – воскликнула одна из девушек.
– Ее реверанс трем монархам был таким плавным и глубже, чем у любой из нас, – подхватила другая. – Но почему она должна делать реверанс перед сицилийской королевой-матерью, если она сама теперь королева Сицилии?
– А почему все тебя жалеют – не потому ли, что ты такая юная и они думают, что ты нуждаешься в покровительстве?
Болтовня продолжалась до тех пор, пока девушки не уснули, совершенно утомившись.
На следующий день они выехали из Шинона в Марсель, стараясь как можно больше путешествовать по реке. На суше и на воде королева Изабелла часто вызывала Агнессу к себе; она страдала во время путешествия головными болями и хотела, чтобы девушка нежно массировала ей виски. Когда они останавливались отдохнуть, она просила Агнессу читать ей, говоря, что голос фрейлины действует на нее успокаивающе.
В Марселе королеву Изабеллу ждало много встреч. Ей нужно было пообщаться с торговцами и другими деловыми людьми, обсудить детали путешествия с капитанами, принять представителей города и представителей Прованса, суверенной территории, которая теперь принадлежала ее мужу. И хотя фрейлины сопровождали ее в этой поездке, они по большей части должны были находиться в своих комнатах во дворце, упаковывая и переупаковывая все новые покупки, которые делались для королевы и ее двора, и стараясь как-то унять свое возбуждение и волнение.
Глава 5
Только 18 октября 1435 года новая молодая королева Сицилии в сопровождении своей многочисленной свиты, везя с собой животных, мебель, гобелены и изысканные безделушки, отбыла наконец из Марселя в Неаполь через Геную. Они плыли на судах, предоставленных Жаком Кером, и их сопровождали несколько его галеонов для охраны.
Для Агнессы Сорель это путешествие стало самым сильным впечатлением за всю ее пока еще недолгую жизнь – ей очень нравилось стоять на скрипучей палубе парусного судна и стараться удержать равновесие, пока корабль боролся с волнами. Она внимательно разглядывала мачты и паруса, надутые воздухом, и ее глаза слезились от встречного ветра. Она видела дельфинов, которые, казалось, были полны решимости догнать и обогнать корабль, а некоторые из этих прекрасных животных просто, будто шутя, катались на гребне волны. Она пока не могла себе представить, как выглядит Неаполь, но ее переполняли радость и предвкушение чего-то прекрасного.
Лорд Рене, будучи узником тюрьмы герцога Бургундского, подписал документ, дающий королеве Изабелле право регентствовать в его новых владениях, и она везла с собой его печать. Хотя ее собственная свита была не такой большой, тем не менее подготовка к этой поездке была самая тщательная. Новая королева хорошо понимала, как важно произвести первое впечатление на подданных своего мужа.
Агнесса по-прежнему была очень взволнована оказанной ей честью сопровождать госпожу и написала своей горячо любимой тетушке Марии о том, что ей улыбнулась удача и как это изменило всю ее жизнь. Тетушка ответила ей наставлением: «Мое дорогое дитя, твое будущее теперь находится в твоих руках. Будь скромна и не позволяй своей природной веселости брать верх над разумом и сдержанностью. Сопровождать твою госпожу – это большая ответственность, и то, что выбрали именно тебя, свидетельствует, что до сих пор ты вела себя соответствующе. Храни себя в чистоте, молись о своих покровителях и во всем подчиняйся господам. Ты знаешь, что я желаю тебе только хорошего, дорогое дитя, и да хранит тебя Господь в этой чужой стране».
«Как же скучно выглядит мое будущее», – подумала тогда Агнесса, но оставила эти мысли при себе и жила мечтами о приключениях.
Вход в Неаполитанский залив произвел на всех огромное впечатление. Придворные дамы и кавалеры замерли, трепеща от открывшегося им вида. Агнесса, как и другие демуазель, смотрела вокруг широко раскрытыми глазами и поражалась бесчисленным маленьким лодочкам, снующим туда-сюда по лазоревой водной глади. Королевские галеоны приветствовались громкими радостными выкриками, жители бросали в воду цветы, пока судна швартовались к берегу. Затем множество рук подхватили их и понесли вниз, осторожно и бережно, и разместили их в выстроившихся в ряд колясках, запряженных мощными мулами. Вокруг вновь прибывших немедленно закружился водоворот из смуглых лиц, сверкающих ослепительно белыми улыбками, счастливо смеющихся и переполненных радостью в связи с их приездом.
После подъема по белой, почти отвесной скале внизу остались залив, порт, корабли, выкрашенные в белый цвет домики, увитые виноградом… Наконец свита королевы прибыла на место и была встречена вельможами, которые засуетились вокруг них. Довольно скоро все разместились. Девушки были в восторге от своих новых жилищ: огромные окна со ставнями открывали потрясающий вид на залив, постоянный легкий ветерок поднимал настроение и спасал от непривычной жары.
– Агнесса, о Агнесса, скорее беги посмотреть комнату, в которой я буду жить – о, правда, твоя комната такая же чудесная! – звала Мария де Бельвиль, ее лучшая подруга среди демуазель, выбегая на балкончик к Агнессе, любующейся заливом. – И у нас у каждой собственный балкончик, где можно сидеть, читать или болтать друг с дружкой наедине, – добавила она. – Я думаю, мы будем очень счастливы здесь!
С этими словами Мария схватила подругу за обе руки и они начали кружиться и кружились до тех пор, пока не упали со смехом на кровать.
«Да, – с ностальгией думала Агнесса во время долгого пути из Сомюра в Лотарингию, – как же все чудесно начиналось в Неаполе!»
В летние жаркие месяцы жизнь при дворе Неаполя была довольно вялой. Демуазель, одетые в светлые хлопковые или муслиновые платья, находили в саду беседку потенистее, лениво срывали виноградинки с лоз – там, где могли дотянуться и по очереди обмахивали друг дружку веерами. Чтобы сохранить белизну кожи, они носили длинные и широкие рукава. Во время пикников на берегу моря или за городом девушки надевали шляпы с широкими полями из тонкой соломы. Некоторые из них прорезали в шляпах дырки и просовывали в них пряди волос, чтобы таким образом сделать их светлее, при этом очень заботясь о том, чтобы лицо оставалось в тени и ни в коем случае не загорало. Агнессе повезло – ее волосы и так были достаточно светлыми, поэтому эта процедура была ей без надобности. И пока другие парились под солнцем в своих шляпах, обмахивая друг друга и отчаянно сражаясь с жарой, она спокойно лежала в теньке, мечтательно глядя сквозь плотный купол из листьев и веток на курящийся вдалеке белый дымок Везувия, такой же ленивый и безмятежный, как фрейлины из свиты королевы.
Неаполь и его окрестности, казалось, были всегда в цвету, даже зимой, и девушки часто рисовали акварели, изображающие увитые цветами и зеленью стены замка.
Вместе с королевой Изабеллой приехали и многие из ее собак, а вскоре местным жителям стало известно про любовь королевы к певчим птицам – и со всех сторон к замку стали приносить клетки с самыми разными птицами, присланными в подарок с наилучшими пожеланиями. Молодая самка гепарда Витесса, которая неподвижно сидела за спиной у хозяйки во время аудиенций, была предметом нескончаемого удивления местных жителей. Демуазель всегда хихикали, когда замечали потрясенный взгляд посетителя и то, как он испуганно взирал на хищное животное, когда гепардиха зевала или потягивалась, показывая свои большие острые зубы.