Агония страха
Шрифт:
— Как это тебя угораздило, приятель? Решил в море нырнуть?
— Засмотрелся. — Ласкин достал свое удостоверение. — Я подполковник милиции. Очень прошу вас, у въезда в Феодосию сообщите посту, что со мной произошло. Пусть срочно вышлют аварийку.
— Ну почему же не помочь. Ладно. Ждите.
Ласкин сел на камень и стал ждать. Одни ждали, другие мчались.
«Фиат» и мотоцикл стояли возле шашлычной на одной из улиц Феодосии. Путешественники сделали короткий привал и наполняли желудки.
— Ну вот, сорванцы, мы почти что вырвались из кольца, но торжествовать победу еще рано.
Метелкин скептически помотал головой.
— Ты слишком осторожен. Дик. Я же говорил…
— Помолчи, Женя. Тебе испытаний предстоит на пути больше, чем мне. Первое и самое неприятное заключается в том, что тебе придется постричься под ноль. Ты должен иметь то же самое описание. Бритый, возраст около тридцати лет.
— Что ты еще задумал. Дик? — спросил Монах.
— А ты, Бориска, сядешь на поезд и спокойно поедешь в Москву. Мотоцикл оставишь мне. Я куплю тебе новый, если доберусь до столицы.
— Зачем тебе мотоцикл? — спросила Алиса.
— Для романтического путешествия. Мы делимся на три части. Монах идет на вокзал, сует проводнику деньги и едет домой. Женька берет «фиат» и на полной скорости несется в Керчь. Там ждет Марго. Марго надевает шляпу с цветами, очки, Женька бреет голову и они на «фиате» заезжают на паром, пересекают Керченский пролив и попадают в Россию. А дальше Женя едет в Краснодар, там уже рядом, а Марго в Москву. Машину бросите, где захотите. Главное, все вы с паспортами и к вам претензий не будет. До Керчи по прямой чуть больше сотни верст хорошего чистого шоссе.
— Так, мне все понятно, — сказал Метелкин. — Мы опять будем с Маргушей отвлекать внимание. Ничего, нам плевать, мы журналисты, отмажемся. Но ты с Алисой куда денешься?
— Мы садимся на мотоцикл и едем на север к берегу Азовского моря в Каменское, а дальше по Арабатской стрелке между морем и Сивашом до Геническа, а это уже не Крым. Такой маневр никто не разгадает.
— Но стрелка не имеет даже нормальной дороги! С обеих сторон вода, и расстояние до Геническа километров двести.
— Не преувеличивай, репортер. Борискин мотоцикл везде пройдет. Что для меня песок, если я по льду и даже по стенам ездил! Вся забота — это бензин для тачки и вода для нас. Ты не возражаешь, Аля?
Алиса пожала плечами.
— Ты уже все решил. Чего зря воздух сотрясать. Пора ехать.
С этого места пути их разошлись.
Наконец-то Ласкин добрался до города. В первую очередь он зашел на въездной дорожный пункт и попросил дежурного офицера соединить с Управлением милиции Ялты. Его соединили. Трубку поднял дежурный.
— Привет, капитан. Феодосия на проводе. Соедини-ка меня с Москаленко.
— А кто это говорит?
— Подполковник Ласкин.
— Извините, товарищ подполковник, но Виталий Семеныч не может подойти к телефону. Он умер.
— Да вы что там все, белены объелись? То его сестра умерла, а она жива-здорова, то Москаленко умер, с которым я вчера вечером разговаривал…
— Одну секунду. Сейчас я вас соединю с подполковником ФСБ Седовым. Он занимается расследованием. Седов с нетерпением выхватил трубку у дежурного.
— Ласкин? Седов на проводе. Кто тут белены объелся, потом решать будем. Докладывай толком, что у тебя стряслось!
— У меня ничего не стряслось. Вчера вечером мне звонил Виталик, позвал на похороны Маши, которые должны состояться завтра. Мы с ней с детства дружили. Сегодня утром я собрался и поехал в Ялту. Черный костюм с собой прихватил. Выезжаю на шоссе и вижу ее. Я чуть с горы в море не навернулся.
— А если подробней? Как ты ее встретил? Ты говорил с ней?
— Нет, разумеется. Она проехала мимо меня в сторону города. Ее машина, номер, и Маша за рулем. В своей любимой шляпке, в темных очках. Ошибки быть не может.
— Все понятно, подполковник. Маша в морге. Ее машину угнали. Подними всю милицию на поиски…
— Какие поиски? Больше двух часов прошло. Ищи ветра в поле.
— Поставьте порт на контроль. Все суда, идущие из Феодосии в сторону Новороссийска, необходимо проверить. Разыскивается мужчина на вид тридцати пяти лет, спортивного телосложения, с бритой головой, европейской внешностью. Учти, подполковник, дело очень важное. Тебе это зачтется. С парнем может быть девушка лет двадцати пяти. Скорее всего, она и сидела за рулем, а парень лег на заднее сиденье. Вокзал также поставь на контроль.
— Все понял. А что с Москаленко?
— Погиб. И эта парочка причастна к его смерти.
— Ладно, сделаю все, что в моих силах.
Седов положил трубку.
— Ну что? — спросил Виноградов.
— Скорее всего, они направляются в Керчь. Это самый короткий путь до России. Я свяжусь с Керчью, и мы попытаемся перехватить беглецов, если успеем, конечно. Слишком много времени упущено.
— Вы можете договориться с погранвойсками, чтобы нам дали вертолет. Здесь уже ловить нечего. Нам нужно попасть в Керчь, и как можно скорее. Лучшие решения рождаются на местах, а не у карты.
— Вы правы, но на это все равно уйдет время. У нас ничего без волокиты не делается.
— Тогда делайте, делайте, Герман Феофанович. Одна секунда может решить исход поединка.
6. Керчь
Очередь из автомобилей выстроилась длинная. Метелкин и Марго приближались к въездному трапу. Девушка нервничала, а парень чувствовал себя спокойно.
— Ну что ты дергаешься? — говорил он усмехаясь. — Обычная проформа. Я же проверял. Документы на машину они не спрашивают, только номер записывают. Их интересуют паспорта с отметкой, а у нас паспорта в порядке.
— А если спросят, чья машина?
— Крымской редакции. Мы журналисты, работаем на крымскую газету. Выполняем задание…
— Чепуха. Если в нас вцепятся, то будут проверять до конца. Лучше сказать, что нас попросили перевезти машину на тот берег за деньги, а там нас встретит хозяин.
— Зря мы вообще на ней поехали. Надо было бросить ее в Керчи у парка, — обозлился Метелкин. — А теперь из этой очереди не выберешься.
— Делай так, как сказал Дик. Раз договорились, надо доводить дело до конца. И я, как дура, в этой шляпе с очками сижу. Устроили спектакль, так надо дождаться аплодисментов.