Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия

Колентьев Алексей Сергеевич

— Откуда тут столько людей… наших, местных?

Разговор неожиданно продолжился, когда мы забрались в стылое нутро броневика. На переднем кресле рядом с водительским был оторван подголовник, обивка вся почернела, виднелись бурые пятна засохшей крови и масла. Но ефрейтор кивнул мне назад в салон. Там, аккурат под башней было смонтировано место стрелка-наводчика. Женька сорвал с торпеды микрофон и тронув кнопку на блоке встроенной в неё рации отбарабанил заученно:

— Ольха, я сто восьмой! Костыль везу, встречайте на третьей кочке!.. Ты полезай к пулемёту, брат. Кресло там удобнее, да и дорога впереди

так себе. Не бульвар, короче.

Рация отозвалась с привычным мне хрипом, на том конце всё поняли. Пару раз на нашу волну наезжал кто-то другой, но Женька врубил фильтрацию и посторонние голоса мгновенно ушли из канала. Рыкнув пару раз стартуя, машина пошла неожиданно мягко и вскоре мы миновав КПП вышли на широкую бетонку, проложенную тут по всей видимости совсем недавно. Не сбавляя скорости, ефрейтор нацепил на шлем широкую коробку прибора ночного видения и выключил фары. Глаза и верхняя часть лица его скрылись под чёрной полумаской, но рот всё так же добродушно оскалился в улыбке.

— Темнота — друг молодёжи! А махновцы эти, говорят тут ещё до войны сидели. Как всё началось, они сунулись было к «жоржам» в помощники, да тем нахлебники не нужны. Америкашки их быстро артиллерией да танками раскатали, потом гоняли по развалинам, многих прищучили конкретно. Потом, кого к стенке, кого газом…

— Они с амерами не пытались воевать?

— Амеры? Хм, интересное слово, сам придумал?

Селянинов без видимых усилий держал направление, хотя вокруг нас была непроглядная тьма, только изредка озаряемая далёкими всполохами за горизонтом. Чтобы поддержать невольно начавшийся разговор я коротко ответил.

— Слышал где-то, понравилось… так что там с махновцами?

— Да хрена ль им воевать-то? Консервов тьма напасена, оружие есть, бункера опять же у многих отрыты моё почтение. Меж собой грызлись, беженцев грабили, это да. Амеров… тьфу! Понравилось мне твоё слово, брат, возьму на вооружение, а?

— Пользуйся…

— Амеров, говорю, они боятся. Сидели по норам, как могли хоронились. А как наша брать стала, тут оне и осмелели. Сначала вроде договориться хотели, только мирно жить махновцы не смогли. Раз колонну грабанули, потом в открытую на «вованов» полезли. Мы-то на операции не ходим, не по разведке эта канитель, а вот соседи из сто второй мотострелковой часто «вованам» помогают. Кореш один рассказывал, живьём эту мразь стараются не брать. Вешают показательно, или загоняют на минные поля…

Дорога сделала резкий поворот и мы въехали на окраину какого-то посёлка, полностью превращённого в руины. Учитывая всё сказанное Селяниновым раньше, я незаметно для ефрейтора передвинул «калаш» чуть вправо и положил автомат на колени. Место для засады было лучше не придумаешь: слева горы щебня, возвышавшиеся над дорогой метра на три, справа руины старых толстостенных трёхэтажных домиков, ещё советской постройки. Луна как назло светила ярко, подсвечивая руины и дорогу с нашей сбавившей скорость машиной. Перекрывая прерывистый гул двигателя, я снова спросил:

— Почему в объезд не пошли?

Мельком глянув в мою сторону ефрейтор раздражённо повёл плечами и резко вывернул руль на повороте, от чего броневик обиженно взвыл и затрясся всем корпусом:

— А ты рубишь фишку, уважаю. Только другой дороги тут нет. «Жоржи» как отступать стали, мин хитрых

понаставили. Тралом или миноискателем тут не пойдёшь — не чует техника их, а инженерная машина в лесу фиг развернётся. Сапёры ждут, пока «вованы» освободятся и выделят хотя бы роту для прикрытия и в лес не суются. Что слева, что справа — один хрен мин много, но справа ещё «жоржовая» авиация шалит.

— В тылу?

— А фигли нет! Там головняк большой, брат: есть тут… вернее был, конечно, городок один. Километров полтораста от «передка», земля пока ничейная. Развалины, вроде этих, но само собой больше раз в десять. Тут какой-то санаторий был, дорогу прям через центр и провели, а там город почти. «Жоржи» его раза три уже отбивали, но комдив наш обратно брал, а потом снова «жоржи». Короче, бригадная «арта» влупила по городу так, что «жоржи» изо всех щелей полезли. Но комдив запретил город трогать. Решили обойти, а потом зачистить как в тылу окажется…

Дорога вышла на относительно ровный участок и джип радостно рыкнув, пошёл очень быстро. Вынув из-за уха сигарету и прикурив от настоящей золотой зажигалки «зиппо», ефрейтор продолжил:

— Ну, собрали мангруппу, свистнули танкистов из соседнего полка и после того как авиация отработала — двинули в обход городка. А тут как жахнет по площади этим их огненным рубилом, которым они по городам стреляют… разметало всех. Танков треть пожгло сразу. А людей… третий батальон полностью выжгло, до пепла. Разборки были, комбрига в особый отдел фронта, штабных его тоже уволокли. Да только бестолку это было, как потом выяснилось.

Машина снова сбавила ход, ефрейтор зло пыхнув кислым дымком «примы», резко вывернул руль влево и броневик опять заскакал по ухабам.

— … Наводчиков мы зевнули. Они крылатые ракеты наводили из развалин, а мы прое…и!.. С тех пор вот уже вторую неделю всем взводом лазим по руинам, шестерых пацанов там потеряли. Теперь они даже эту дорогу иногда простреливают, но через развалины эти техника «жоржовая» видимо не добивает. Гемор, ротный с лейтенантом нашим сегодня опять кого-то пошлют, хотя как по мне безнадёга это. Тебя тоже в этот музей потянут, как со «звёздочкой» разберёшься.

— С чем?

— Это блок тактической связи и корректировки огня. Видеокамера на шлеме и типа компьютер с крохотным экраном. Камера слева над ухом, но только их сейчас почти нету — ломаются быстро. У командиров отделений теперь они, простым солдатам не выдают, не хватает. А «комп» кто где носит, я вот на рукав цепляю, на бушлате петли есть. Штука норовистая, но без неё никак…

Неожиданно слева глухо хлопнуло, в стёкла бросило горсть камешков и земли. Броневик тряхнуло, едва ощутимо повело вправо. Следом по броне защёлкали пули. Мгновенно оборвав разговор, Женька хлопнул по какой-то кнопке на приборной доске. Тут же экран прибора управления огнём передо мной с двумя джойстиками по бокам ожил, мигнул и тускло засветился нагреваясь. Ефрейтор быстро ткнул пальцем на грязный, захватанный дисплей когда тот моргнув засветился всеми оттенками белого и зелёного. Экран давал картинку в инфракрасном режиме, по центру засветился тёмно-зелёный маркер перекрестья прицела. Внизу отобразились показатели дальномера, статус оружия, количество боеприпасов. Уже не глядя на меня и вцепившись в баранку, Женька отрывисто произнёс: