Агрессия. Хроники Третьей Мировой. Трилогия
Шрифт:
— Удержишь?
Тени понемногу оформились в десяток сгорбленных фигур, которые разбившись на пары короткими перебежками двигались к парковке. Не выпуская рукоятки оружия, другой рукой я нащупал коробочку подрывной машинки и передвинул торцевой переключатель в положение «включено». Пытаться сосчитать приближающиеся фигуры было делом бесполезным — ветер усилился и снежная крупа стояла в воздухе сплошной стеной. Всё что я мог различить, это пляску призрачных теней в зелёном свете ноктовизора. Не отрывая взгляда от рывками передвигающегося противника, я тихо ответил:
— Десять минут, не больше.
— Отлично… наших зажали у второго блока гаражей, отрезали от выхода. Попробую сбить передовой заслон, Может командир догадается пойти на прорыв…
На такое решение Улюкаева я надеялся слабо. Группа угодила в классическую западню амеровского дозора. Скорее всего, они передвигались по старым подземным коммуникациям и охраняли подходы к некоему укреплённому пункту, оборудованному устройством дальней связи. Ребятам уже не вырваться, их участь решена. Сейчас важнее добыть блок с записями беспилотника и попытаться выйти из города. Это тоже будет непросто, но небольшой шанс всё-таки есть. Загвоздка в том, что командую тройкой не я, а Угрюмый. Давить нельзя, нужно попробовать убедить. Но сначала, разберёмся с гостями на парковке. Дождавшись, пока неясные тени минуют остов какого-то микроавтобуса и окажутся точно
— Умм-ах!..
Взрыв, белым шаром вспух у левого края дверного проёма, осветив на короткий миг всё пространство вестибюля и выкачав оттуда весь воздух. Волна колкого жара, вперемешку с осколками бетона и прочего мусора накрыла меня с головой, заставив на долгий миг исчезнуть все остальные звуки и ощущения. Следом сверху раздался ещё один взрыв, потом посыпалась какая-то труха и в наушнике раздался и тут же смолк пронзительный вскрик Воротника. Превозмогая звон в ушах, я сорвал с глаз погасший ноктовизор и перекатившись в сторону развороченной лёжки вскинул автомат, походя стряхнув с окуляра прицела пыль пополам со снегом. Метель по-прежнему застилала всё впереди и как ни старался, я не мог ничего разглядеть. Выбравшись ползком на лестницу, я с трудом поднялся на второй этаж, заваленный кусками конструкций и оттого плохо просматривавшийся снаружи. Найдя небольшую лазейку в этом лабиринте я выполз туда, где раньше была фасадная стена, а теперь зиял провал в пустоту. Вдруг проявился в общем канале Угрюмый:
— Ропша… ты… отзо…ись!
Не отрывая взгляда от тёмной стены злосчастной пятиэтажки, я коротко отозвался.
— Здесь я, как сам?
— Оглушило… погремушка цела… Воротник…
— Угрюмый, отработай по развалинам правее сто тридцать от восьмого ориентира. Две короткие очереди, потом линяй.
— Прин… сейч…
Предстояло сделать длинный выстрел и «тихарь» тут будет только мешать. Свинтив глушитель и вернув на прежнее место обычный дульный тормоз, я вставил магазин с обычными патронами. Сняв с автомата также и оптику и перекинув планку открытого прицела на двести метров, я поймал в прорезь еле наметившиеся провалы окон единственного уцелевшего второго этажа дома, откуда по нам работало прикрытие упокоенных штурмовиков. Сверху и справа тут же застучал пулемёт, эхо мешалось с затихающими вдали звуками перестрелки у гаражей, наши ещё огрызались. В короткой паузе между двумя очередями Угрюмого, я скорее снова почувствовал, нежели увидел какое-то шевеление в угловом окне второго этажа «хрущёвки». Не медля, я сделал туда один за другим четыре выстрела и ещё два, в проём соседнего с ним. Гранатомётчики молчали, но откуда-то снова прилетела крупнокалиберная пуля, я резко отполз назад, стремясь выбраться из узкой норы как можно быстрее. Спустя долю секунды, в то место где я только что лежал, ударило словно кувалдой, вызвав небольшой обвал из кусков щебня. Снайпер работал скоординировано с гранатомётчиками, его удача в том, что слонобой из которого он так метко палит сейчас, позволяет сидеть за тысячу метров отсюда. При всём хотении, отсюда его не достать. Гранатомётчикам повезло меньше, этих нужда загнала на приемлемую дистанцию и кого-то из них я уработал, иначе они бы уже отозвались. Ползком взобравшись на третий этаж, я увидел Угрюмого, привалившегося к стене за обваленной глыбой перекрытия. Он тоже заметил меня и кивком указал на место рядом с собой. Отрывисто сморкнувшись в рукав. Чтобы заглушить звук, Эдик еле слышно прошептал:
— Воротника наглухо снайпер завалил, он только раз вскрикнул. Я лазил наверх, там дыра в стене с голову величиной. У него позвоночник вырвало, почти сразу помер. Диск жёсткий я с компа снял, «звёздочку» его тоже прибрал… Автомат воротниковский пулей покорёжило, на выходе уже, он у стены стоял… в хлам.
Я только кивнул, прислонившись к стене, мельком глянув на экран своего тактблока. Из всей группы доступны только наши с угрюмым сигналы. Что-то наглухо блокировало связь с дерущимися сейчас у гаражей разведчиками. Если данные об обнаруженном источнике сигнала есть на жёстком диске с воротниковского компьютера, это хорошо, но если нет, то придётся идти за планером, благо я знал, где он упал — на маленьком экране моей «звёздочки» настойчиво пульсировал сигнал его аварийного радиомаяка. Автоматика сработала и аппарат успел отстрелить парашют. Там, внутри, точно есть свой блок памяти, его нужно вынуть. Данные нужно доставить взводному, иначе ребята у гаражей и Воротник, погибнут напрасно. То, как следовало поступить дальше. Было не самым простым, но уже привычным. Вдруг, несмотря на пронизывающий холодный ветер меня бросило в жар, адреналин отпускал помаленьку. Сдвинув маску на лоб, я немного посидел так, вроде помогло. Потом глядя Угрюмому прямо в глаза, пришлось озвучить мысль, которая висела в воздухе тяжёлым, почти вещественным сгустком, но никто не решался произнести её вслух:
— Нужно достать данные с «леталки», мы сюда за этим и пришли.
От апатии Эдика не осталось и следа, мои слова словно ожгли его. Резко повернувшись в мою сторону с яростью в голосе он проговорил, цедя слова сквозь стиснутые зубы:
— А ребят бросить?!
Это был железный аргумент, козырная карта, бьющая любой расклад. Криком или авторитетом тут мало что решишь, но я попробовал:
— Мы прежде всего разведчики, а потом уже чьи-то друзья, Эдик.
— Разведчики не бросают своих!
Сказано опять верно и будь я на два десятка лет моложе, возразить точно было бы нечего. Про себя я решил, что пойду вместе с моряком что бы он не решил. Фатализм за всё проведённое на войне время, стал чем-то вроде второй натуры. Он всегда берёт верх в те моменты, когда доводы логики и разума не принимает душа. Но я всё же возразил, вложив в сказанное весь здравый смысл какой смог отыскать:
—
На какое-то время, стало реально очень тихо. Звуков перестрелки слышно не было давно, снайпер нас больше не беспокоил и внутрь тоже никто прорваться не пытался. Я снова натянул маску на лицо, выщелкнул магазин с обычными патронами и вернул на место «тихарь» [17] . Угрюмый молча перебрал и уложил новую ленту в короб и захлопнув крышку взвёл затвор пулемёта. Затем Эдик поднялся, но так, чтобы не высовываться за прикрывающую нас гору мусора и не оборачиваясь бросил мне через плечо:
— Пошли, достанем потроха из воротниковской птички, выдвигаться нужно сейчас, пока есть возможность.
Из здания нам удалось выбраться через почти наваленную лестницу цокольного этажа. В подвал пробраться бы не получилось, но вот вылезти через вырубленное для технических целей узкое горло какого-то бетонного жёлоба вполне получилось. Ход вывел нас на противоположную сторону здания, в заваленный щебнем внутренний двор с обвалившимися секциями гаражного бокса. Из-за рухнувшей крыши, часть бетонного забора вывалилась наружу, образовав небольшой лаз. Через него мы вышли в какой-то глухой переулок и снова, но уже по развалинам жилого дома выбрались на улицу, ведущую в нужном направлении. Вдруг, позади раздался отголосок глухого взрыва, потом ещё один и всё снова наполнилось стрёкотом отдалённой перестрелки. Угрюмый было дёрнулся, но сообразив, что те кто вошёл в здание торгового цента нарвались на мои «гостинцы», снова пошёл вперёд. Это точно был кто-то чужой, ребята, если хоть кто-нибудь бы и вышел из окружения имели на тактблоках мои предупреждающие метки. Метки синхронизировались за десять минут до начала боя, поэтому сейчас в торговом центре не повезло кому-то другому.
Путь в темноте, по развалинам и при неясном свете проглядывающей иногда сквозь облака луны, занятие весьма опасное. Развалины наверняка изобилуют растяжками, минами и неразорвавшимися снарядами, поскольку городок раз десять переходил из рук в руки. Однако когда точно известно, что смерть так и так рядом, неизвестно лишь точное расстояние до неё, чувство опасности отходит на второй план. Лично я просто шёл след в след за Угрюмым, стараясь выбирать открытые участки и не наступать на обломки бетонных плит и отдельно лежащие доски. И то и другое вполне может оказаться контактным датчиком мины или просто скрывают гранату с выдернутой чекой. Эдик шёл впереди, я нарочно увеличил дистанцию до пяти метров, на таком расстоянии есть шанс кинуться в сторону, когда впереди идущий наступит на спусковой механизм закладки. Любой из известных мне взрывателей имеет свой характерный звук, не хочу хвастаться, однако различить такой смогу даже если кругом стоит дикая пальба. Между подрывником и миной, всегда есть некая телепатическая связь и кто хоть раз прикасался к чужим подлянкам или строил свои, меня безусловно понимает. Так после взрывов в торговом центре я наверняка знал, что мина на третьем этаже взорвалась впустую, но вот две гранаты в узком тоннеле из щебня на четвёртом точно бабахнули не вхолостую. Метель стихла в тот момент, когда мы отошли от торгового центра на расстояние полукилометра. Снег всё ещё шёл, но теперь падал совершенно тихо, но облака до этого гуляющие по небу отдельными стайками, теперь сгрудились в плотную непроницаемую завесу, скрыв луну окончательно. Когда до места указанного Воротником перед самым отключением планера оставалось метров двести, Эдик остановился у подъезда полуразрушенного трёхэтажного дома, мы осмотрелись вокруг, но что можно сказать наверняка, если кругом темень и валит мерзкий колючий снежок? Само собой ничего явно подозрительного мы не заметили, хотя всматривались в темноту до рези в глазах. Кивнув мне на уцелевший второй этаж дома, Угрюмый знаками указал, что он прикроет, пока я буду шарить внизу. Позиция у него получалась спорная: правый сектор перекрывала чудом устоявшая стена кирпичной пятиэтажки, непонятно как держащаяся вертикально, а слева придётся высунуться так, что в качестве прикрытия будет только узкий зазубренный край стены. Дальше от воронки шли завалы образованные рухнувшими девятиэтажками, местами перекрывающие высотой все уцелевшие строения. Стерев с дисплея «звёздочки» налипший снег, я проверил маяк планера, тот исправно мигал. Это означает, что до блока памяти никто добраться не успел. Будь я охотником и знай про место крушения, то ни в коем случае аппарат бы не тронул, а устроил возле него засаду. Сигнал беспилотника шёл из воронки, раскинувшейся почти точно посередине детской площадки, словно лунный кратер. Видимо до бомбёжки, это был двор-колодец, где четыре девятиэтажных дома образуют квадрат или прямоугольник. В последние годы советской власти была такая штука — кооперативное жильё. Люди скидывались, часто сами строили, чтобы потом занять кто двух, а кто и четырёхкомнатную квартиру. Блочные девятиэтажки строили по типовым проектам, но всегда по-разному заканчивали. Тут тоже вышло странно: три дома вытянулись буквой «П», развёрнутой внутренней стороной к нескольким домикам сталинской постройки из которых теперь уцелел только огрызок одного. Присев под грудой бесформенных обломков метрах в сорока от развалин «сталинки», где уже устроился Угрюмый, я отчётливо видел парашют беспилотника, зацепившийся за оплавленную перекладину железных качелей на краю воронки. Кусок тёмной ткани отчётливо виднелся в призрачном свете вновь выглянувшей луны. Раз пять я всматривался в темноту, силясь почувствовать охотника, поскольку сомнений в том, что он там есть не было ни малейших. Прикинув расстояние до самой высокой точки развалин, я смекнул, что спрятать наблюдателя лучше всего именно там. Но как я понял, главным для амеров был не отлов разведчиков а лишь безопасность того объекта, который так сильно фонил в радиодиапазоне. Значит, группа охотников отпадает, скорее это будет дозорный пост — человека два или три. Ловить меня станут только если увидят, поэтому важна только быстрота в перемещении между укрытиями. Но бегать там, где полно мелких каверн, горы щебня и пустоты в земле это значит рисковать ещё сильнее. Поэтому указав Угрюмому коридор движения и наметив путь которым буду отходить, я ползком двинулся по краю заваленной щебнем дороги, держа в поле зрения приметную высотку с почти целой коробкой жилой секции, откуда воронка просматривалась словно как на ладони. Времени до рассвета ещё много, поэтому лучше без спешки осмотреть хотя бы одно место вероятной засады, амеры тоже не супермены, если будут караулить, постараются устроиться с комфортом. Лучше будет подстраховаться и проверить эту очевидную лёжку, чем вертеться на мушке у засевшего там стрелка.