Ахиллесово сердце
Шрифт:
Там виденьем над сопками
Солнцу круглому вслед
Бабка в валенках стоптанных
Крутит велосипед...
Я стою за стогами.
Белый прутик стругаю.
«Ах, оставьте, – смеюсь,-^*
Я без вас разберусь!»
Нас любили и крыли.
Ты ж, Россия, одна,
Как
Направляешь меня.
1959
* * *
В. Бокову
Лежат велосипеды
в лесу в росе,
в березовых просветах
блестит шоссе,
попадали, припали
крылом –
к крылу,
педалями –
в педали,
рулем – к рулю,
да разве их разбудишь –>
ну хоть убей! –
оцепенелых чудищ
в витках цепей,
большие, изумленные
глядят с земли,
над ними – мгла зеленая,
смола,
шмели,
в шумящем изобилии
ромашек, мят
лежат,
о них забыли,
и спят
и спят.
1963
* * *
Э. Межелайтису
Жизнь моя кочевая
стала моей планидой...
Птицы кричат над Нидой.
Станция кольцевания.
Стонет в сетях капроновых
в облаке пуха, крика
крыльями трехметровыми
узкая журавлиха!
Вспыхивает разгневанной
пленницею, царевной,
чуткою и жемчужной,
дышащею кольчужкой.
К ней подбегут биологи:
«Цаце надеть брелоки!»
Бережно, не калеча,
цап! – и вонзят колечко.
Вот она в небе плещется,
послеоперационная,
вольная, то есть пленная,
целая,
над анкарами, плевнами,
лунатиками в кальсонах –
вольная, то есть пленная,
чистая – окольцованная,
жалуется над безднами
участь ее двойная:
на небесах – земная,
а на земле – небесная,
над пацанами, ратушами,
над циферблатом Цюриха,
если, конечно, раньше
пуля не раскольцует,
как бы ты ни металась,
впилась браслетка змейкой,
привкус того металла
песни твои изменит –
с неразличимой нитью,
будто бы змей ребячий,
будешь кричать над Нидой,
пристальной и рыбачьей.
1963
* * *
Ты пролетом в моих городках,
ты пролетом
в моих комнатах, баснях про Лондон
и осенних черновиках,
я люблю тебя, мой махаон,
оробевшее чудо бровастое.
«Приготовьте билетики». Баста.
Маханем!
Мало времени, чтоб мельтешить
Перелетные стонем пронзительно.
Я пролетом в тебе,
моя жизнь!
Мы транзитны.
Дай тепла тебе львовский октябрь,
дай погоды,
прикорни мне щекой на погоны,
беззащитною как у котят.
Мы мгновенны? Мы после поймем,
если в жизни есть вечное что-то –
это наше мгновенье вдвоем.
Остальное – пролетом!
1963
Гитара
Меж перца и малаг
под небом наших хижин
костлявый как бурлак
певец был юн и хищен
и огненной настурцией
робея и наглея
гитара как натурщица
лежала на коленях