«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1
Шрифт:
Нажал на гашетку. Что такое? Очередь впилась в землю рядом, подняв фонтанчики земли от разрывов крупнокалиберных патронов. Чертова водка, она таки дала о себе знать, повлияла на расчет при прицеливании! Саша встряхнулся, собрался и ударил еще раз. Теперь все было в порядке – легковушка вспыхнула, как спичечный коробок.
Домой добрались без приключений. Сели, зарулили в капониры, заглушили моторы. Саша закрыл глаза, сразу зарябили самолеты на аэродроме, замелькали машины на дороге, бегающие фигурки немцев… Во всем теле усталость, не хотелось двигаться, говорить…
– Неплохо, а, Саша?
Это
– Ты обедал, Саша?
– Нет.
– Я тоже. – Он показал рукой в сторону столовой. – Пойдем, перекусим.
В комнате отдыха, служившей одновременно столовой, в углу для них оставили на столе еду. С аппетитом съели по тарелке борща, по миске каши с мясом и запили компотом.
Вышли на улицу. Уже вечерело.
– А давай-ка мы зайдем в общежитие, посмотрим, что там наши ребята делают, – предложил Покрышкин.
– Давай, – охотно согласился Речкалов.
Пока добрались до барака, совсем стемнело. Из окошка виднелся тусклый свет. Они вошли в коридор и сразу услышали голос Кости Сухова:
– Ну поболтали мы с девушками и пошли домой, уже подошло время отбоя…
– А может вам девчата дали отбой? – с невинным видом поинтересовался Труд.
– Возможно и так, – согласился Костя, продолжив: – Мы с Жердевым перед походом к ним для храбрости немного выпили…
– Чего? – опять перебил кто-то.
– Спирта, чего ж еще. Ну вот, значит, бредем, шлепаем по лужам. Дождь ведь прошел. Вокруг темень – хоть глаз выколи. Идем, идем и вдруг на что-то натыкаемся. Что за наваждение? Щупаем – оказывается, проволочная сетка. Решили через нее перелезть. Мы были уверены, что идем в правильном направлении. Жердев начал взбираться в одном направлении, а я в другом. Спрыгнув на землю, я шагнул вперед и вдруг вижу: передо мной два огромных горящих глаза, как у совы, а над ними рога. Я назад к изгороди – рога за мной. Я подскочил к сетке, уцепился за нее руками и только стал подтягиваться, как вдруг эти рога как дадут мне под зад! Меня словно катапультой перебросило на другую сторону сетки. Оглянулся – вижу, в сетку уперся мордой козел, архар какой-то. «Костя, тут бизоны!» – кричит мне Жердев. Бросился ему на помощь. Смотрю – его тоже что-то взметнуло и он как шлепнется возле меня… Ну, думаю, дела-а!
Летчики дружно закатились смехом. Когда они немного успокоились, Сухов продолжил:
– Поднялись, значит, мы и стали себя осматривать. Как будто все цело, только и у меня и у Жердева новенькие галифе оказались на заднице распоротыми. Пришлось просить девчат зашить эти чертовы прорехи…
– Хороши кавалеры! – послышался знакомый Покрышкину голос.
«Березкин! Славка Березкин здесь!» – обрадовался он.
– Да, ребята, дорого обошлось нам это свидание, – продолжал Сухов. – На следующий день мы еле откопали трофейные золотые часы Жердева – так этот проклятый бизон втоптал их в землю… Так что ты, Славка, мотай на ус и хорошо запомни тропки, по которым придется ночью ходить!
– Нет уж, хватит с нас двоих гуляк! – раздался голос командира. – Березкина я вам не отдам!
Все живо повернулись в сторону входивших в барак Покрышкина с Речкаловым.
– А я и не собираюсь с ними объединяться,
Еще более похудевший, чем раньше, взволнованный, он тут же стал рассказывать о своих приключениях в госпитале.
– … А во время комиссии, товарищ гвардии майор, – с гордостью закончил Слава, – я вертел рукой, а у самого аж искры летели из глаз от боли. Но я держался, виду не подавал. Мне предложили месячный отпуск, но я отказался, потому что решил сразу же вернуться в свой полк…
– Хочешь летать? – спросил Покрышкин.
– Хочу! – твердо ответил Березкин.
По тому, как блестели его глаза, с какой завистью он посматривал на Жердева и Сухова, видно было, что теперь его не остановить. Ведь они прибыли в полк вместе, а у друзей на груди уже было по ордену. «Милые вы мои, глупые пацаны, – с отеческой нежностью думал о них Покрышкин, – никуда от вас эта проклятая война не денется». Но вслух, как всегда, коротко бросил:
– Пока отдыхай, там посмотрим!
На следующий день Речкалов со своим ведомым отправился на охоту в море, и где-то в районе Одессы они сбили летающую лодку «Савойя».
А Покрышкин решил потренировать Березкина. Сначала они сделали несколько кругов в районе аэродрома, потом пошли на прикрытие войск. Первый блин вышел комом: у Березкина закапризничал мотор, и он вернулся. Во время второго вылета он открыл свой боевой счет – подбил «юнкерс». Чтобы выработать у парня чувство охотника, Саша вывел его в атаке вплотную на бомбардировщик, в последний момент отошел в сторону, давая Березкину возможность точно ударить с бортового оружия.
Вечером Слава с восторгом рассказывал ребятам, как заходил с майором в атаку, как прицеливался, и они, слушая его, ободряюще улыбались. Улыбался своей доброй, широкой улыбкой и Покрышкин: на парня не повлияло ранение и неудача при встрече с «рамой». Теперь можно было не сомневаться – такой будет настоящим бойцом.
9
Погода окончательно испортилась, и летать стали только на «свободную охоту». По указанию командующего штаб 8-й воздушной армии принял решение организовать конференцию с целью обобщить опыт лучших «воздушных охотников». Руководить конференцией предложили генералу Савицкому. Тот сразу по прибытии Покрышкина, включил его в группу по организации конференции.
В выступлениях участников было много поучительного. Немцы, запертые в Крыму, сносились с материком только морем и по воздуху. Их многочисленные транспортные самолеты постоянно курсировали между Крымом и территорией Румынии. Все понимали, что тактика свободной охоты позволяла 8-й армии, расположившейся на аэродромах вдоль моря, уничтожить немецкую транспортную авиацию и тем самым ускорить разгром врага в Крыму.
Материалы конференции штаб армии направил в Мос кву.
Из госпиталя вернулся командир полка Исаев и сразу же начал делать ошибки. Вечером, в день его прибытия, локатор зафиксировал приближение группы немецких бомбардировщиков. Покрышкин приказал выслать на перехват два звена: одно из Аскания-Нова и второе – из Дружелюбовки. Но Исаев этот приказ отменил: время, мол, позднее, при посадке могут быть неприятности. Никакие уговоры на него не действовали. В результате немцы повредили переправу.