Ахульго
Шрифт:
Второе послание было еще менее приятным. Сообщалось, что укрепление Удачное было атаковано и обложено отрядами Ташава-хаджи и Муртазали. Гарнизон держал оборону несколько дней, пока, наконец, его не выручили подошедшие из Внезапной линейный батальон и шамхальская милиция. Что, оставив после себя разрушенную крепость и имея по пути лишь слабую перестрелку с неприятельскими шайками, гарнизон под командой майора Тарасевича ушел через Миатлинскую переправу в Шуру, где и ожидает подвоза боеприпасов, провианта и медикаментов из Петровска, чтобы затем выступить к Ахульго короткой дорогой, через Зирани.
Галафеев счел, что все складывается как нельзя лучше, но
При отступлении Тарасевича преследовали горцы, и отряд понес ощутимые потери. Тарасевич вынужден был оставить громоздкий вагенбург и сбросить в пропасть пришедшее в негодность орудие. А в занятом ими укреплении горцы захватили много провианта, пороха и пуль.
Осадные работы развернулись с новой силой. Разрушенное горцами было восстановлено. Прокладывались крытые пути сообщения. К Сурхаевой башне продвигались новые батареи.
Подошли, наконец, и два транспорта, дожидавшиеся неподалеку, пока будет проложена дорога. Военные и продовольственные запасы прибыли из Шуры и Хунзаха под охраной батальона апшеронцев. Граббе сделал командиру батальона выговор за медлительность, так как посылал к нему несколько вестовых, но тот оправдывался, что никаких приказаний не получал, а потому и выжидал. Вестовые горцы-милиционеры, как потом выяснилось, перешли к Шамилю.
С транспортом привезли два легких орудия и четыре мортиры для навесного огня. Граббе считал, что этого далеко не достаточно, и снова писал Головину о нехватке сил. Однако блокирующие войска мало-помалу продвигались вперед, охватывая, по мере возможности, Сурхаеву башню, которая грозила свести на нет все усилия Граббе. Подкопаться к этой скальной твердыне не было никакой возможности, оставалось штурмовать, хотя со стороны это и выглядело безумием.
По крайней мере, пока генералу никто не угрожал с тыла, ему ничто не мешало испытать судьбу.
– Ампутация! – снова вспомнил Граббе понравившийся ему медицинский термин.
– Что не лечится, то удаляется.
Глава 93
Али-бек Хунзахский, командовавший гарнизоном Сурхаевой башни, внимательно наблюдал за тем, что происходило вокруг. Осадные работы велись, как правило, ночью, а к утру оказывалось, что Граббе еще приблизил к скале свой авангард. Мантелеты делали свое дело, защищая саперов, которые без устали вгрызались в скалы, подходя все ближе и ближе. То, что не брала кирка или лопата, взрывалось минами.
И настало утро, когда вместо саперов Али-бек увидел вокруг скалы несколько новых батарей и изготовившиеся к штурму батальоны.
Гарнизон Сурхаевой башни был невелик, невелика была и крепость, которую мюриды занимали, но значение Сурхаевой башни для Ахульго было неоценимо. Размеренные обстрелы, к которым защитники башни давно привыкли, вдруг сменились мощными залпами десятка орудий. Скала задрожала от ударов ядер, но ей они были не страшны. Зато от крепости стали отваливаться обломки. Другие батареи сосредоточили огонь на Новом Ахульго и особенно на перешейке, связывавшем его с Сурхаевой башней, чтобы помешать Шамилю послать туда подмогу. Артиллерийская подготовка продолжалась несколько часов. Башня отвечала редкими выстрелами из фальконета, который Магомед пристроил в нижнем ярусе крепости. Ядер у него было немного, как немного было и пользы от его пушки. Магомед научился из нее стрелять, но еще не умел точно наводить на цель. Он хотел поразить батарею, которая крошила скалу, а ядра летели мимо. И все же это была артиллерия, с которой противнику приходилось считаться.
Пушкам удалось пробить в защитной стене небольшую брешь. Но с этой стороны была отвесная скала, и добраться до бреши снизу не было никакой возможности. Сурхай даже не стал ее заделывать, оставив это на ночь. Вместо этого он решил еще раз проверить, все ли готово к отражению атаки, которая неминуемо должна была теперь последовать.
Люди были на местах, за бойницами. У каждого было по два ружья, на случай если начнут плавиться дула. Пороха и пуль тоже хватало. Груды камней громоздились над опасными участками, откуда можно было предположить атаки.
Али-бек с тревогой оглядывал батальоны неприятеля. Выходило, что на каждого защитника башни приходилась почти по взводу солдат, не считая артиллерии.
– Наши люди не дрогнут, – сказал Малачи, заметив беспокойство Али-бека.
– Знаю, – ответил Али-бек.
– Но мне жалко людей, которые сегодня погибнут.
– Не беспокойся о нас, – улыбнулся Малачи.
– Не каждому удается так умереть.
– Мы-то одной ногой уже в раю, – кивнул Али-бек.
– А я говорю о солдатах. На такую скалу не каждый горец рискнет полезть, а эти готовы пойти на верную смерть.
– Их так много, что захочешь – не промахнешься, – говорил Малачи.
– Только мы их сюда не звали.
– Все-таки люди, – печалился Али-бек.
– Не в поле же они выросли. Есть и у них, наверное, семьи.
– Их никто не спрашивал, – сказал Малачи.
– Мне один перебежчик рассказывал. У них там свои ханы, помещиками называются. Царь им земли дает и разрешает делать с людьми что захотят, а они ему солдат дают.
Пушки неожиданно замолчали. Но тишина была недолгой. Дружно забили барабаны, и зазвучал горн, призывая батальоны в наступление: «Та-та-та-та!».
– Шамиль предлагал генералу мир, – сказал Али-бек.
– А если хочет воевать – пусть покажет, что умеет.
– Мы тоже покажем, – ответил Малачи, прицеливаясь из ружья.
Он выстрелил, и далеко внизу упал раненный горнист. Батальоны, нарушив строй, ринулись к подножью скалы с громогласным «Ура!». В ответ горцы запели священную песню и открыли ружейный огонь.
Штурм началась там, где была надежда хоть за что-то уцепиться. Солдаты гурьбой лезли по крутому склону, опираясь на ружья и подсаживая друг друга. Из-за высоты и неровностей скал мюриды порой теряли солдат из виду. Тогда они скатывали вниз камни и бревна, которые сами находили своих жертв, выбивая целые ряды. Солдаты падали вниз, увлекая за собой своих товарищей. Их места занимали другие и с безрассудной отвагой продолжали лезть вверх. Временами артиллерия снова открывала огонь, надеясь облегчить егерям штурм. Но вместо этого осколки и сами ядра скатывались на штурмующих, внося опустошение в их ряды.
Батальоны взбирались с трех направлений, и с каждой стороны приходилось отбиваться по-разному. Горцам помогало то, что крепость имела несколько ярусов и ответвлений, это позволяло вести перекрестный огонь. Но солдат становилось все больше, и защитники едва успевали заряжать ружья. Когда пули уже не могли сдерживать надвигающуюся массу, в дело снова шли камни и бревна.
Тогда к обычным орудиям присоединились мортиры, забрасывая снаряды через стены крепости. Когда они взрывались, казалось, что само небо лопается над Сурхаевой башней. Эти бомбы наносили горцам большой урон, и находились смельчаки, которым удавалось выбросить смертоносные послания за стены.