Академия Апокалипсис
Шрифт:
Парень держался от других подальше не потому, что от него исходил невыносимый запах, и не потому, что он был плохо одет. Нет, в свою последнюю ночь в лесу он прокрался в ближайшую деревню и украл нормальную одежду, а перед самим утром помылся в колдовском теплом озере, которое обнаружил среди сугробов.
Он знал, что такие озера были наколдованы вблизи академии. А это означало, он не сбился с пути. Последние недели ему приходилось совсем туго. Он сильно похудел и несколько раз едва не замерз насмерть, несмотря на то, что уже легко наколдовывал огонь.
Плохое,
Только невероятное везение помогло ему избежать встречи с жуткими существами, а также колдунами и ведьмами.
Дарл уже точно знал, что ему помогает лес — значит, кто-то из его предков действительно был лесным созданием. Лес услужливо направлял его безопасными тропами, огибающими жилища и стоянки всех опасных существ, которые в нем обитали.
Парень просто отвык от живых существ. После завораживающей тишины леса, тишины, приправленной шорохами и шумом ветерка, запутавшегося в ветвях, как расческа путается в густых волосах, человеческая речь казалась ему просто оглушительной.
Дарл дождался, пока почти все сядут в вагоны, и сам торопливо шагнул внутрь. Двери засветились желтым магическим светом, но пропустили. Ведь его имя было в списках, а значит он имел право войти.
Открыв дверь первого попавшегося купе и увидев одинокую девушку, глядящую в окно, Дарл торопливо сел на нижнюю полку напротив незнакомки, которую созерцал со спины. Страсть вновь начала подниматься в его обессилевшем, но и закаленном теле. Направив палочку на себя, Дарл изо всех сил попытался сконцентрироваться на спокойствии. Светлая магия, как обычно, заставила улечься черную волну дикой страсти.
Дарл только порадовался, что уже как следует поднаторел в управлении светлой магией.
Отдышавшись, Дарл начал рассматривать свою спутницу. Первое, что он отметил, девушка никому не махала рукой. Она просто смотрела в окно, неподвижно застыв.
Дарл продолжил свои наблюдения, ненавидя остаток похоти, которые все еще владел его телом. Одновременно сильная и стройная фигура, высокая грудь, почти белые волосы. Даже теплая одежда и распахнутая шубка не могли скрыть великолепия ее фигуры, чувственной и зовущей.
«Наверное, в родстве с вейлами», — подумал парень.
Изящные пальцы правой руки обхватывали бутылку с алыми вином, стоявшую стоящую на круглом столике, белые, с ухоженными ногтями. Вторая рука комкала занавеску. Судорожно-напряженная поза выдавала волнение.
Дарл вспомнил, что ему рассказывала мать. Шепотом, когда никого больше возле них не было. Что тот человек — или не человек, с кем он окажется в купе, становится и его соседом или соседкой по комнате. Если же он будет один в купе, то его к кому-то подселят.
От этого воспоминания ему еще больше захотелось, чтобы девушка повернулась к нему лицом. Почему-то ему очень хотелось, чтобы она была похожа на Алисию. Иногда он скучал по похотливой медсестре, а иногда ее ненавидел. И всегда надеялся, что у нее все будет хорошо. Насколько это возможно в этом кровавом и безумном мире.
То, что он уже увидел, ему безумно понравилось. И даже не из-за страстного безумия. Эстетически.
Впервые Дарл задумался, что же это такое: лечь в постель с девушкой, которая не будет убегать и сопротивляться. Как это может быть, если желание взаимно.
Сладкая дрожь удовольствия прошлась по телу.
И тут поезд начал движение, а девушка у окна обернулась.
Сердце Дарла упало вниз, а перед глазами замелькали темные круги. Перед ним оказался его… ненавистный братик! Только в женском образе. Он слышал от матери, что некоторые могущественные маги способны создавать астральные проекции своих тел. И почему-то проекция создавалась противоположного пола, так как два одинаковых существа просто не могли существовать в одном мире — и происходил взрыв. А если такой маг погибал, то его душа завладевала проекцией, которая постепенно становилась абсолютно реальной. И, так сказать, физически досягаемой.
Но подобный ритуал был чрезвычайно сложен, растягивался на годы, требовал множество редких ингредиентов и срабатывал только тогда, когда близкий человек жертвовал жизнью ради умирающего.
Ему не хотелось думать, что злобная мачеха могла пожертвовать собой даже ради сына. И обеспечить выживание своего избалованного ублюдка с садистскими наклонностями за его счет! В конце концов, не за свои же деньги она потратилась на ритуал!
— Каин?! — потрясенно прошептал Дарл, облизывая высохшие губы.
До боли, до ночных кошмаров, знакомые тонкие, правильные, заостренные черты исказились гневом и страхом. Громадные глаза оттенка расплавленного серебра широко распахнулись, чувственные губки раскрылись в немом крике.
Желание снова загорелось в паху — и Дарл впервые возненавидел свое тело за предательство.
Глаза платиновой блондинки широко, испуганно расширились. Она увидела не просто врага, навязанного сводного брата, а высокого, красивого парня, о котором не переставала грезить все пять лет.
Неосознанно копируя жест Дарла, она тоже облизала губы, не в силах отвести от него взгляд.
Как же часто ей снились эти пышные волосы цвета золотых осенних листьев с оттенком багрянца. Словно отливающие кровью, как червонное золото. Эти громадные, чуть зауженные к вискам глаза цвета темных зеленых листьев. Нежные черты, которые даже не портила немного огрубевшая кожа и сухие, потрескавшиеся губы. Когда-то хрупкое тело теперь стало мускулистым и сильным.
Ее жадный взгляд прочертил невидимый путь от шеи к тонкой талии и длинным ногам.