Академия Дальстад. Убойный спецкурс
Шрифт:
— По правде говоря, — быстро сказала Гаубе, но тут же замолчала, прикрыв рот ладонью.
— Энни? — с выражением искреннего недоумения с посмотрела на подругу. Та обвела взглядом меня, де Ареона, затем задержала взгляд на Кассандре и, махнув рукой, осушила бокал до дна.
— Моя провинность полностью заслуженная, — вздохнула Энни и сама плеснула себе добавки из бутылки, — правда, господин декан?
Кристиан пожал плечами:
— Не мне судить.
— Я преподавала боевую магию в небольшой академии неподалёку от Провичей, где провела последние десять лет своей жизни Дияника, но меня манила жизнь в столице. И однажды в наш городок приехала комиссия проверяющих, а кто-то пустил слух, будто бы они будут оценивать мастерство преподавателей и лучших возьмут на работу в Академию Дальстад. Я готовилась днём и ночью: штудировала методические пособия, практиковалась до посинения, гоняла своих адептов в хвост и гриву, не обращая внимания на их жалобы о том, что они не поспевают за ускоренной программой. Мне было всё равно — я должна уехать в Дальстад, а они останутся здесь, я о них даже не вспомню. И в день, когда комиссия оценивала мой урок, я, скажем так, перестаралась. Вся моя группа загремела в больничное крыло от переутомления, а я носилась между ними и ругалась, требовала встать и показать, на что они способны. Надо ли говорить, что это был мой последний день в качестве преподавателя той академии?
— И тем не менее, ты добилась своего, оказалась в Академии Дальстад, — улыбнулась я подруге.
— Ага, — кивнула Гаубе, взяв с тарелки маленький бутерброд, — готовлю адептов избежать участи стать «пушечным мясом» для Ариаса де Волмана. А у тебя, Дияника, был момент, который ты хотела бы стереть из памяти, но до сих пор не получилось?
Такой момент был, но я не знала, следовало ли рассказывать о нём при нашем декане и адептке. Всё же, дело касалось моей мамы. Кристиан с интересом смотрел в мою сторону, Кассандра медленно приходила в себя и даже нашла в себе силы поесть, запив закуски стаканом лимонада. Решившись, я кивнула.
— Я лишь обрывками помню день гибели мамы. Я была дома одна: отец куда-то ушёл спозаранку, мама отправилась во дворец к королю, который предложил ей место помощника главного некроманта Сейдании. Время шло к обеду, когда на улице начали раздаваться страшные крики.
Мы жили в самом центре столицы, я выглянула в окно и увидела, как в панике бежали люди. За ними гнались другие, одетые во всё чёрное, лица у них был закрыты. Они убивали всех мирных граждан без разбора. Не успела я испугаться, как в дом с чёрного входа ворвалась мать, взяла меня за руку и сказала, что нам надо бежать. Она не позволила взять даже мою любимую игрушку.
Следующее что я помню: мы бежим задворками в сторону дворца Сейдании и на главной площади встречаем несколько учеников мамы, которые поднимали умершие тела и использовали их как щиты, закрывая от захватчиков мирных жителей, в панике метавшихся по столице. Мы почти добрались до стен дворца, как навстречу маме выбежал один из её учеников. После того дня у меня из головы вылетело его имя, помню, что мама очень гордилась им и хвалила. Ещё помню, что он был смазливый блондин с длинными светлыми волосами, словно эльф из сказки. Я всё удивлялась, как человек с такой светлой внешностью может иметь дар некроманта! Он что-то кричал маме и размахивал руками, отчего быстро стал мишенью одного из пособников Ариаса де Волмана.
И вместо того, чтобы увести меня в безопасное место и спрятаться самой, мама велела своим ученикам прикрыть меня, сорвала со своей шеи подвеску «Ладонь де Савеллины» и надела на меня, а сама прошептала заклинание прохода за Грань Жизни. Мне было невероятно страшно, я сразу поняла, что мама задумала вытащить этого молодого парня ценой собственного дара! Но зачем? Он не был близким другом семьи, я ни разу не встречала его в нашем доме, и мама никогда не говорила о нём вне занятий!
— Что значит — ценой собственного дара? — прошептала Энни, слушая мой рассказ с круглыми от удивления глазами.
— Если человек уходит за Грань Жизни, а потом возвращается, то он лишается своего дара, как будто перерождается заново. Взамен одного дара может прийти другой, а можно и навсегда остаться простым человеком. Ты понимаешь? Моя мама была готова пожертвовать своей дочерью ради спасения этого глупого парня! Что ему мешало проявить хоть каплю осторожности?
Ей удалось вернуться живой. Но в тот момент, когда она, совсем беззащитная, поднималась на ноги, ей на помощь пришёл Ариас. Мы тогда не знали, что это всё — его рук дело. Точнее, группы враждебно настроенных магов, одним из которых и был де Волман. Он помог ей встать на ноги, а затем взмахом ножа перерезал ей горло и поставил защиту, не позволяя ученикам даже связаться с её душой. Вернуться живым из-за Грани Жизни можно лишь раз, поэтому никто не смог спасти мою маму. А тот идиот, из-за которого моя мать потеряла дар, остался лежать без движения. Я думаю, что она не смогла его найти за Гранью и вернулась ни с чем, пожертвовав своей жизнью, но ради чего?
Ариас направился в мою сторону и тут я потеряла сознание. Больше я ничего не помню о том кошмарном дне. Я очнулась вечером в своей спальне. Отец был немногословным, вкратце сказал, что мать умерла, войско Сейдании очистило столицу от захватчика, а организаторы захвата были схвачены и в ближайшее время их ожидает королевский суд. Поздним вечером мы уехали в Провичи: там было поместье, принадлежавшее родителям моего отца.
После моего рассказа некоторое время все присутствующие сидели в молчании. Тишину нарушил Кристиан, предложивший вернуться в стены академии, и все поспешно с ним согласились. Сидя в экипаже рядом с деканом, я невольно прокручивала события того кошмарного дня в моей голове. Предчувствие чего-то тяжёлого и неотвратимого сдавливало меня и я невольно сжала руку де Ареона.
— Ты очень быстро вернулся из полицейского участка, — шепнула я на ухо Кристиану. — Что-то случилось?
— На первых же секундах допроса свидетели откусили себе языки и упали замертво. Штатный некромант не смог выйти на связь с их душами, слишком хорошая на них стояла защита, — еле слышно ответил де Ареон.
— С каждым днём мне становится всё страшнее, — покачала я головой, — уверена, это не единственный козырь в рукаве Ариаса де Волмана. Он явно припрятал что-то серьёзное на потом, если для этого ему пришлось покинуть столицу.
— Всё будет хорошо, — успокаивающим голосом прошептал Кристиан. — Я не дам ему причинить тебе хоть каплю вреда, обещаю.
Вот только я чувствовала, что всё плохое у нас лишь впереди.
Глава 39
Все последующие дни мы провели в подготовке к масштабному соревнованию. Сутки были расписаны поминутно как у преподавателей, так и у адептов, на которых делалась высокая ставка.
Кстати говоря, о ставках. Максвелл Хайт, пребывающий в отличном настроении после разговора с адепткой де Мориной, разузнал о том, что внутри Академии Дальстад вовсю делают ставки, причём ответственные за это дело люди есть как среди учащихся, так и среди преподавательского состава. Кристиан с выражением праведного гнева на лице строго-настрого запретил нам участвовать в подобного рода сомнительных мероприятиях, а потом, насладившись кислыми лицами нашей четвёрки, довольно пояснил, что ставки на победу спецкурса были сделаны ещё в самом начале. Он мне потом рассказал по секрету, что в этом ему помогла адептка де Нава.
Бешеный ритм последний дней оставлял нам не так много времени на себя. По вечерам сил хватало только на то, чтобы умыться, переодеться в ночную рубашку и рухнуть в кровать. Фая, к слову, была активно вовлечена в процесс, снискав любовь всех наших адептов, и была недружелюбна лишь с Кристианом.
Мы с деканом за всё время приготовлений общались в основном по работе, решив, что после соревнования ничто не помешает нам наверстать упущенное время. Де Ареон пригласил меня в свой дом, желая представить своим родителям, и я с нетерпением ждала момента, когда смогу познакомиться с подругой молодости своей мамы.