Академия Дивинат, или Принцесса для Темного
Шрифт:
Упоминание отца и того времени, когда Аарон доверял мне сильнее, чем кому-либо, вынудило его скривить губы. Наши отношения испортились лишь из-за того, что я не чист кровью. Это послужило причиной раздора, но это не может вынуждать его и дальше воротить от меня нос.
Он долго всматривался в мое лицо, будто выискивал малейший намек на подвох. Любой намек на то, что я лгу и мои намерения куда более жестоки и алчны.
Быть может, что-то разглядел. Или уразумел. Наконец открыл глаза и увидел, к чему привело его бездействие. Чем бы ни была эта оказавшая на
Сдерживающие энергию наручи рассыпались пылью, источник забурлил с небывалой мощью, и магия беспощадной волной нахлынула на сознание. Дышать наконец-то стало легче. В разы. Впервые за последние пять лет.
Это значило лишь одно: брат снял не только блокаторы, но и любые ограничения. Я больше не привязан к академии. Больше не ее пленник.
Свободный. Безмерно сильный и злой.
54. Расплата за радушие. Диана
— Позвольте представить мою близкую подругу — Кристабель Дель Вите.
Незнакомка изящно поклонилась королю и королеве Дерил-де-Лоя. Отец оценивал ее по-своему, с интересом изучая тонкие черты лица и стройное тело, едва прикрытое невесомой тканью платья, которое явно намекало, что эта девушка диковинка из заморских краев. Церрия же даже не пыталась скрыть отвращения, видя человека перед собой не иначе как любовницу короля.
— Добро пожаловать, Ваше Величество. — Она умело натянула на лицо улыбку и указала на свободное место между собой и Далиной. — Присаживайтесь.
Тео сидел подле отца, а меня Дерлин усадил рядом с собой, сразу за сестрой. Будь моя воля, я предпочла бы сидеть где-нибудь в конце стола, который располагался в виде буквы «П». Но вся чета находилась рядышком друг с другом, и можно было бы подумать о существовании идиллии в нашей семье, если бы я не знала, сколько гнили на самом деле сочится из каждого моего родственника.
Отец — Рогир Ла Ноэр — всегда прятал эту гниль на глубине. Он был тихим, скрытным и по большей мере безучастным человеком. Оно и понятно: он редко имел право высказывать свое мнение. Вся власть ядром оседала в моей матери. Она казалась нерушимой, передавалась из рук в руки по женской линии Ла Ноэр. Но скромный характер Рогира не мешал ему выплескивать на мне злость.
Я часто задумывалась, почему он не поднимает руку на близнецов. Лишь недавно поняла: кажется, Церрия не скрывала от него, что я ему неродная дочь. Он питал ко мне ненависть, как и остальные, потому я оказалась той, на ком можно вымещать гнев. Похоже, о моей нечистокровности знали все, кроме меня. Но мне стоило догадаться раньше, ведь я совершенно не похожа на отца…
Некие твердые черты его лица унаследовали близнецы, как и миндалевидный разрез глаз. В особенности его копией — молодой копией — был Теодор. Наверное, оттого отец видел в нем себя и всячески поощрял его, не задумываясь, к чему приведет такое излишнее внимание.
— Я хотел бы сесть рядом с принцессой
— Конечно, нет. — Удерживая на губах улыбку, Церрия обратилась к дочери: — Поменяйся местами с сестрой.
У Далины не получилось спрятать обиду и недовольство, но она послушно и молча встала. Спустя миг я уже сидела рядом с королем, в то время как сопровождающая его Кристабель примостилась на свободное место возле Тео.
— У нас подготовлено для вас небольшое выступление, Ваше Величество, — неспешно заговорила Церрия. Я постаралась сконцентрироваться на ее голосе, но из-за давления Дерлина слова долго доходили до сознания. — Надеюсь, вам понравится.
Она махнула рукой, и стражники отворили двери в конце зала, впуская заранее подготовленную труппу. Артисты были одеты в черное кожаное снаряжение и безликие маски, в тонких прорезях которых ярко светились глаза. Свет в зале почти померк, стал приглушенно-синим, и откуда-то сверху полилась тихая, но набирающая обороты мелодия — напряженная и таинственная, как и сами артисты, вынувшие тонкие серебристые мечи из поясов и начавшие двигаться в такт музыке.
Танец с мечами. Не припомню, чтобы Церрия страдала по такому виду увеселений… Обычно пиры проходили за скучными беседами, выпивкой и сдержанными танцами.
— Вы собираетесь вернуться в академию, Диана? — неожиданно вопросил король, не глядя на меня, но с какой-то унылостью наблюдая за представлением.
Я хотела сказать «да». Хотела сказать что угодно вместо того, что повисло на языке против моей воли.
Но Дерлин продолжал давить, вынуждал подчиняться, и я выдала фразу, которую он вбил мне в сознание намертво:
— Нет, Ваше Величество. На днях я выхожу замуж.
— Вот как, — сухо, без намека на удивление отозвался он. — Значит, вам вернули статус наследной принцессы?
К такому вопросу я была не готова. И не только я.
Церрия подавилась при очередном глотке вина, закашлялась, с силой ударяя себя кулаком по груди.
— Прошу прощения… — выдохнула она еле слышно, после того как прокашлялась. — Вы же знаете, это нево…
— Я спросил не тебя.
Грозный голос и опущенные регалии, казалось, ударили Церрию прямо по лицу. Ее глаза расширились, и она тупо уставилась на мужчину, а он тем временем удостоил меня серьезным взглядом из-под кустистых бровей.
— Повторюсь: вам вернули статус наследной принцессы?
В голове внезапно забился рой мыслей — моих мыслей, сплетенных с чужими, с теми, что еще пытались оказать на меня влияние. Путы странным образом спадали, медленно, как стекающая из бочонка патока. Я чувствовала, что Дерлин пытается пробиться в мой разум, слышала его шепот в голове, но он уже был не таким сильным, как раньше. И я знала, что не могла ему противостоять: была слишком опустошена. Это было что-то иное… Кто-то уничтожал чужое давление, очищал мое сознание от вмешательства, изгонял голос и мысли чернокнижника.