Академия Дивинат, или Принцесса для Темного
Шрифт:
Мрак расступался передо мной, пропуская ослепительный свет, распахнулся настежь, подобно громадным дверям, и я замерла, сощурившись и уловив, что мужской голос стал четче и тверже.
Я узнала его и смогла различить слова.
— Что вы здесь делаете, принцесса?
Свет спал с глаз, представляя моему взору внутренности ветхого храма, давно забытого людьми. Они сюда забредали нечасто, а в тот день я и вовсе просидела здесь до самого вечера в одиночестве. Только когда на мир опустились сумерки и через большое окно в конце
Еще один гость. Еще один слабак, решившийся потревожить богов просьбами.
Это первое, что я подумала, стоило незнакомцу спугнуть мое одиночество. Но когда он сел рядом со мной на лавку, когда я встретила его взгляд и меня захлестнуло нешуточное удивление, я отбросила эту мысль как можно дальше.
Он не был слабаком. Я знала его достаточно хорошо, чтобы заявлять подобное.
— Что вы здесь делаете, принцесса? — вновь прозвучал вопрос, и мужчина склонил голову набок, будто в попытке получше разглядеть мое лицо.
Я тогда была растеряна, оттого не спешила с ответом. Выражение лица у меня было до невозможности глупое… В тот день я не видела себя со стороны, но сейчас, наблюдая из тени и за собой, и за мужчиной, как блуждающий призрак, с уверенностью могла бы сказать, что я никогда еще не выглядела такой недалекой, как два года назад, в этом самом храме, когда пришла сюда с единственной целью: чтобы помолиться за свою душу.
— А что могут делать в храме, кроме как не просить богов о милости? — сказала я с притворной уверенностью.
Мне казалось, что я выгляжу решительной и твердой. Но лишь сейчас я поняла, что и в тот раз не смогла скрыться от его проницательности. Он видел меня насквозь. Видел разбитую, отчаявшуюся и ищущую спасения в смерти девушку.
— Верно. — Он едва заметно улыбнулся и воззрился на каменный пьедестал, на котором давно потухли свечи. — И о какой милости вы их просите?
— Чтобы моя смерть была скорой и безболезненной.
Я ожидала, что он тут же посмотрит на меня, но он продолжил сверлить задумчивым взглядом одну из восковых свечей. До тех пор, пока фитиль не вспыхнул ярким огоньком. Следом за ним все свечи в помещении запылали, заливая стены, пол и широкий высокий свод теплым оранжевым светом.
Только после этого мужчина взглянул на меня так тепло и нежно, словно знал всю жизнь.
— Вы решили уйти, даже не прожив и половины времени, которое вам отведено?
Слова, как плеть, прошлись по сердцу хлестко, до боли и слез, неожиданно собравшихся в уголках глаз. Я моргнула, и они тотчас сбежали по щекам.
— Так будет лучше. Для всех, — зашептала еле слышно, но не понимала, почему вообще говорю. Почему язык развязывается сам по себе и слова вылетают, как стрелы с туго натянутой тетивы? — Я устала, Ваше Высочество.
Мои пальцы тут же накрыла широкая теплая ладонь.
— Своим
— Но если останусь, захлебнусь в издевательствах и неоправданно жестоком отношении.
Уже тогда он знал, о чем и о ком идет речь. Он, как и многие аристократы, которые видели меня на званых ужинах и балах, был свидетелем резких слов матери в мою сторону, нещадных пощечин, отвешенных на глазах сотен людей. Он видел мои позорные шрамы на лице и прекрасно знал, что они значат для всех чернокнижников.
Но не знал, что они означают для меня.
— Вы выбираете самый легкий из путей, Диана.
Его ладонь крепче сжала мои похолодевшие, подрагивающие пальцы. Меня захлестнуло новое приятное чувство, которое я не смогла объяснить самой себе словами. Лишь понимала, что началом этого чувства и изменений послужили его близость и слова.
— Он легкий, но неправильный. И о таком пути задумывался каждый хотя бы раз. Но его нельзя выбирать в спешке, не опробовав другие, те, что могут вас осчастливить. Уходить, не приложив максимум усилий, чтобы что-то изменить для себя в лучшую сторону, это слабость, не иначе.
— Зачем вы говорите мне об этом?
Ощутив волну раздражения, я выдернула руку из его мягкой хватки и резко поднялась на ноги.
Как глупо. Почему я тогда так поступила? Стоило принять его помощь, а не отталкивать…
— Что вы вообще здесь делаете? Этот храм давно заброшен, я думала, никто не придет…
— Но я здесь частый гость, — с улыбкой ответил он. Встал со скамьи, нависнув надо мной каменной глыбой. — Не подумайте дурного… Наша встреча случайность, не более. Но, быть может, вам следует благодарить это случайное стечение обстоятельств? Кто знает, на что бы вы решились, если бы мы не встретились.
— Не нужно облачать одно и то же в разные слова, — выдала с неутихающим ни на секунду недовольством. — Я поняла, что вы считаете меня слабачкой.
Я развернулась, чтобы сбежать или просто отойти — уже и не помню, какие мысли посетили меня в тот момент, — но мужчина не позволил совершить глупость, схватив за запястье и настойчиво дернув на себя.
Не успела ни опомниться, ни возмутиться, как мое лицо оказалось в ловушке его горячих ладоней. Он прижал их к щекам, вынуждая меня посмотреть в его глаза.
Я помню это касание. Но до этой минуты не ведала, кто так смело касался моего лица.
— Я не считаю вас слабой, Диана. Никогда не считал. Вы сильнее того, что с вами происходит. Гораздо сильнее всех обстоятельств, что вас так неуклонно ломают.
Дыхание перехватило от осознания, что наши лица находятся в опасной близости друг от друга. Я чувствовала жар его рук, слышала, как он мерно дышит, как бьется его сердце, напоминая мне своим стуком, что жизнь ценна каждый миг, каждую секунду, что я сейчас трачу на раскаяние.