Академия древнего лабиринта
Шрифт:
И только Наитинель, видимо, что-то увидев в голове Растена, опасливо жался к самому краю пещеры.
Утром всех разбудил удивленный возглас Шаати. Они находились в центре огромного двора-колодца, полностью огороженного стенами. Этакая девятиугольная крепость, в центре которой они находились. И, то, что все так долго искали — в середине каждой из девяти сторон находились ворота со знаком лабиринта.
— И как это понимать? — Розенг звучно почесал в затылке.
— А что понимать? Каждому свой факультет — выбирайте, господа, — Гортез бодро подошел к воротам, обнюхал их, затем повторил то же самое с другими.
— Ну? И какие выбираешь? — поинтересовалась Шаати.
— Не мешай, здесь на всех хватит. Даже одни лишние, — отмахнулся оборотень. Он продолжал перебегать от одних ворот к другим.
— Так-то оно, конечно, так, — гном, как и все, не спешил выбирать себе ворота. — А ну как, они не на факультеты ведут, а по домам?
Решили проявить осторожность и сначала хорошенько все обдумать.
— Что мы имеем? — начал Тедор. — Нас восемь, а ворот — девять. Одни остаются. Кареон, хозяин того зуба, что застрял в твоей руке, случайно, не в Академию шел?
— Может, и в Академию. Нам как-то не до разговоров было.
— Только не говорите, что мы сейчас отправимся на его поиски, — Гортез умоляюще сложил руки.
Было решено, что каждый из них тщательно осмотрит все ворота, а потом они поделятся своими выводами. Через непродолжительное время такая тактика принесла свои плоды. Было выяснено, что на шести воротах, кроме символов лабиринта, имеются символы шести известных миров. Еще на двоих воротах были неизвестные символы, а вот на последних имелись все восемь знаков.
Ворота Академии древнего лабиринта были найдены.
Может быть, в душе каждый ожидал, что стоит только подойти к воротам, как они гостеприимно распахнут свои створки. Но никто не высказал удивления, когда этого не случилось. Каждый испробовал свои силы, чтобы попытаться открыть их.
— Магия здесь, как и во всем лабиринте, не работает, — неохотно заключил дракон. — Что испробуем еще?
Опять стали выдвигать предложения, вплоть до того, что придется возвращаться в лабиринт и разыскивать обидчика Кареона. Спор набирал обороты. И только Растен, как присоединившийся к команде в последний момент и, зачастую, не улавливающий сути спора, продолжал обследовать ворота, на которых были изображены все символы. Он деловито громыхал инструментами, свято веря в силу техники. Ясиана тихо стояла рядом. До них доносились обрывки горячего обсуждения:
— Нет, перелететь их нельзя, иначе все драконы бы так делали…
— Потереться об них? Ну, иди, потрись.
— Еще ночь ночевать…
— Да вы вообще предлагаете ерунду, — возмущалась меж тем Шаати. — Подумайте сами, что может быть общего у меня, некроманта, и этого бледнокожего эльфика. Да я ни за что не войду с ним в одни ворота. Чтобы потом посвятить свою жизнь выращиванию помидоров? Вот еще.
— Ну, вы как хотите, а мы с Ясинкой пойдем, — прервал горячие дебаты Растен.
— Да идите, куда хотите… — Шаати возмущенно оглянулась на того, кто посмел прервать ее пламенную речь, и замерла на полуслове — одна створка ворот была приоткрыта.
За воротами, в отличие от двора, в котором они находились, было темно. Споры мгновенно смолкли. Все с надеждой и недоверием смотрели в темноту.
— Если вы, прекрасная Шаати, остаетесь, то я, пожалуй, пойду. Вы позволите? — спросил у Растена Наитинэль, и после его кивка первый шагнул в неизвестность, чем изрядно удивил всех.
— Еще чего. Какой-то эльфик прошел, а я испугаюсь? Да ни за что, — Шаати поспешила за эльфом.
— Ну что, все идем? — Гортез оглядел оставшихся. — А то эти эльфы там или передерутся или еще чего сотворят.
Возражать никто не стал. Растен пересек ворота с Ясианой на руках. Как только он переступил порог, глаза ослепил яркий солнечный свет. Отпустил ее парень только после того, как осмотрелся и убедился, что никакой опасности здесь нет. Приветливое полуденное солнце освещало огромный захламленый двор, находящийся за воротами. По-над зданиями росли вековые деревья, листва с которых, опадая каждый год, толстым ковром покрыла мощеную камнем площадку. Видимо, когда-то здесь были клумбы, на которых цвели роскошные кусты, но сейчас кустарники давно переродились, и только кое-где на них цвели несмелые мелкие цветы. Наитинэль с восторгом переходил от одного дерева к другому. Эльф надолго прижимался к замшелым покореженным стволам, нежно гладил их, что-то ласково нашептывал, и деревья отзывались на его заботу. Выпрямлялись скрюченные ветки, затягивались трещины в коре, на некоторых даже распускались цветы.
— Это что? Мы все шли для того, чтобы вывести эльфика к этим старым претендентам на каминное топливо? — спросила Шаати после того, как все осмотрелись.
— Никогда не смей так отзываться о таорисах. Иначе я не посмотрю на то, что ты женщина, и силой заставлю просить у них прощения. — Наитинель мгновенно подскочил к девушке.
В его глазах сверкала неподдельная угроза, а от заросших клумб к дроу потянулись угрожающе острые побеги.
— Да очень нужно было. Здесь и каминов-то нет пока, — Шаати опешила от такого напора, последовавшего от обычно вялого Наитинэля.
Разгореться спору не позволил новый персонаж, появившийся во дворе. Сгорбленный старик в фиолетовой мантии тихо вышел из неприметной дверцы одного из затянутых плющом зданий.
— Отставить споры, адепты. Я приветствую вас на территории Академии древнего лабиринта от лица всего преподавательского состава. Поздравляю, — его голос, не в пример фигуре, был зычен и громок.
Все головы тут же повернулись к нему.
— Адепты. Он назвал нас адепты. Получилось, — и Шаати запрыгнула на ближе всего к ней стоящего Наитинэля, крепко обняв его руками и ногами.
— Ура-аааа. Дошли. Птичка, ты вывела нас, — Гортез в несколько прыжков преодолел расстояние, отделяющее его от Ясианы, подхватил ее на руки и закружил.
Несколько минут во дворе царило ликование. После того, как взаимные поздравления закончились, в неожиданно возникшей тишине прозвучал спокойный голос Растена:
— Конечно, дошли. Как не дойти, если сюда и шли, — он подозрительно поглядывал на расшалившегося оборотня.
Простодушный парень так и не понял, почему после его слов все рассмеялись. После того, как смех затих, старик в фиолетовой мантии, про которого, честно говоря, все успели забыть, кашлянул, привлекая к себе внимание.