Академия Форхиллз
Шрифт:
– Прошу, мисс Рид, – он открыл для меня дверь гаража, и я чуть дара речи не лишилась. На кой чёрт моей бабушке столько машин?
Это даже гаражом-то язык не повернётся назвать. В чёрную пятницу перед Рождеством столько тачек на подземной парковке молла не увидишь. Да ещё и таких. От старинных почти музейных экспонатов годов этак двадцатых прошлого века, до бронированных чёрных «Юконов» и гоночных болидов.
– Ваш дедушка был поклонником машин, а леди Теймроуз всячески баловала
Баловала? Только что у слова "баловать"появилось совершенно новое знание. Баловать – это каждый месяц покупать кому-то модельку один к сорока трём в подарок. А это… Это…
– Это там «Делориан» стоит? – я ткнула пальцем в точную копию машину из трилогии «Назад в будущее».
– Ага. Тут где-то ещё должен быть Шевроле Импала тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года как у братьев Винчестеров. Леди Теймроуз купила его уже после смерти господина Теймроуза. Она до сих пор продолжает коллекционировать машины в память о нём.
Машины и грязные секреты, хмыкнула я про себя. То, что бабуля сентиментальна, никак не отменяет того факта, что она бессовестная манипуляторша и скорее всегда свела деда в могилу, а следом и мою сестру.
И всё же… Шевроле Импала. В любое другое время и при других обстоятельства, мы, может быть, нашли с Авелин общий язык. Интересно, а тачка на ходу?
Увы, мне пришлось довольствоваться гольф-каром, потому что только от него у нас были ключи. Верни нажал что-то на пульте, и гаражные ворота поползли вверх. Я даже зажмурилась. Слишком уже громким мне казался скрежет металла сейчас. Хотя уверена, что в такую погоду нас никто не услышит и не увидит. Едва мы выехали на улицу, как по крыше неистово забарабанил дождь, Я поёжилась и даже инстинктивно прижалась к Верни, стараясь не думать о том, что между нами было совсем недавно. Надеюсь, парень ничего из этого никогда не вспомнит. Потому что я бы с удовольствием все забыла.
– Эта штука может ехать быстрее? – у меня уже зуб на зуб не попадал, почему я не додумалась взять с собой куртку? Да ещё и многочисленное содержимое моих пижамных карманов такими темпами намокнет.
– Я стараюсь, Мисс Рид, – оправдывался парень.
Он тоже дрожал. Уверена, не от холода, а от перспективы опять спуститься ночью в склеп. Я эти мысли старалась от себя гнать. Моих предков хоронили в залитых бетоном нишах, даже если кому-то взбредёт воскреснуть и побродить по округе, то для начала надо будет продолбить себе дорогу отбойным молотком. Фуф. От этого мне даже полегчало.
– Приехали, – обречённо изрёк Верни, совершенно не торопясь поднимать свой зад с водительского кресла. Я тоже немного подрастеряла уверенности, особенно когда увидела, что байк Шона Торнхарта все ещё валяется тут. Значит, и сам хозяин где-то поблизости.
– Идём, – позвала парня, перехватила нож поудобнее и первой двинулась к открытой двери склепа, с которой был грубо сорван замок.
Вернон включил фонарик и побрёл за мной. Мне показалось, или Кэмпбелл сейчас молитвы вполголоса читал?
Здесь тоже выбило пробки из-за грозы, и некому было включить их обратно. А где щиток, я понятия не имею, так что придётся довольствоваться фонариком. Свет выхватывал лишь малую часть залов и коридоров склепа, но дорогу я помнила и без этого. Можно было просто довериться чувствам и брести на свежий запах роз. Их у последнего пристанища моей сестры было даже слишком много.
Наши шаги множились гулким эхо, ветер с улицы создавал причудливую иллюзию, словно усыпальница тяжело дышит, а вскоре я реально уловила чьё-то дыхание, а аромат роз смешался с прогорклым запахом дешёвого алкоголя.
Споткнулась обо что-то, и склеп разразился звоном стекла. Посмотрела под ноги: одна бутылка, две, три… Да тут целая вечеринка отгремела недавно, как я погляжу. Кружок фонарика, как театральный прожектор, осветил звезду этого ночного представления. Шон Терренс Торнхарт сидел, прислонившись спиной к памятной табличке моей сестры. Он даже не поморщился, когда его бледную рожу подсветили. Он хоть дышит?
– О господи! Он мёртв! – запричитал Вернон, глядя на неподвижного Торнхарта. – Это я его так? Я убил его! Мне конец.
Подошла к Шону и осторожно пощупала пульс. Живой, хотя смердит от него хуже, чем от покойника.
– Это он сам себя так. Не переживай.
Я подняла с пола пустую бутылку с чем-то явно незаконным на дне.
– Он пьян? – Верни спросил очевидное, а я принюхалась к горлышку. Воняло забродившими ягодами и блевотиной. Такое захочешь не найдёшь, только если самостоятельно сварить такой компот и забыть о нём лет на десять-двадцать. Омерзительно!
– Мертвецки. Приведи кто-то на помощь, нельзя его так оставлять.
– А вы, мисс Рид? Он не опасен?
– Сейчас он только себе опасен, не переживай, я посижу с ним.
Верни не стал меня уговаривать, ему явно хотелось поскорее покинуть склеп и вернуться в тёплый особняк. Фонарик он прихватил с собой, я же осталась в кромешной темноте рядом с бухим психом. Где-то наверху с визгом сорвался с места гольф-кар. Кэмпбелл то ещё сыкло. Моя сестра вряд ли с ним мутила.
От всей это ситуации мне стало ужасно смешно, слишком уж всё это сейчас мне напоминало одну печальную пьесу. У меня есть нож, напротив сидит бездыханное тело, добровольно налакавшееся натуральной отравы. Встряхнула пустой бутылкой и торжественно произнесла:
– О жадный! Выпил всё и не оставил
Ни капли милосердной мне на помощь!*
Шон вымученно заржал. О! Живой.
– Дальше по сюжету ты меня целуешь в ещё тёплые уста, – пробормотал он, не открывая глаз.
– Не дождёшься, Торнхарт. Хватит с тебя поцелуев.
– Обиделась? – спросил он, словно ему было какое-то дело до моих чувств после сегодняшнего.
– Думала, что обиделась. Мечтала прирезать тебя при встрече.
– Так прирежь, – он ткнул себя пальцем в сердце. – Вот сюда. Смелее. Бей!