Академия Форхиллз

Сорокина Дарья

– Ви любила играть в гольф? – я спросила парня, который сидел за рулем, и он вдруг вздрогнул и посмотрел на меня. Немного бледный, с темной россыпью веснушек на переносице и пушистыми ресницами. Из-под его вязаной шапочки пробивались каштановые кудри. Хорошенький. Но ему тут явно не место. Наш фамильный особняк сотрет с его лица эту живость и улыбку, вместе с озорными веснушками.

– Вы о юной леди Теймроуз? – он произнес это почти с религиозным благоговением.

– Рид! Её фамилия Рид, как и моя, – рыкнула на слугу, который ни в чем не был виноват.

Была.

Она была Рид. А сейчас её больше нет. Была…

– Простите, госпожа. Я никак не мог знать о её фамилии. А в гольф она играла. Скверно играла, госпожа. Побила много окон в домике охране, а уж о машинах гостей вообще молчу. Ваша бабушка всегда ужасно ругалась, заставляла нас прятать клюшки. Но леди Вианор находила себе другую разрушительную забаву.

Не ожидала от этого парня таких откровений. Он вдруг осёкся, словно испугался, что лишнего наговорил и снова напустил на себя надменно холодный вид, что ему совсем не шло. Я же хотела обнять его. Ещё одна страница истории о моей сестре. Я словно стираю конденсат с ее портрета. До этого момента четкой там была лишь черная траурная лента, а теперь Ви стала чуточку живее и реальнее.

– Спасибо, – поблагодарила парня, чтобы он перестал грузиться, и он снова дёрнулся от моих слов, словно я кнутом его по спине стеганула.

– Не говорите госпоже Теймроуз, что я посмел открыть рот. Мне не следовало говорить без должного уважения о леди Вианор. Да и матушка меня точно заругает.

– Не скажу. Ни своей бабке, ни твоей матушке. Тогда и тебе совет. Беги отсюда. Они тут все сумасшедшие, – я покрутила пальцем у виска, надеясь, что мой спутник рассмеётся, но в его пустых глазах не было ничего кроме лакейской

покорности.

– Как скажете, леди Вивьен.

Мы подъехали к главному входу в дом. Парень помог мне выбраться из гольфкара, а после поспешил куда-то прочь от дома, даже не взяв с собой зонт.

Странный. Какие поручения у него могут быть в лесу в такую-то погоду? Потому что бежал он именно в лес. Даже имени его не спросила. А он был очень вежлив и по-настоящему добр со мной. Неважно, все равно я скоро уеду отсюда и больше не вернусь.

Толкнула двери в поместье. Внутри было тихо. Слуги прибирались, переставляли цветы, убирали посуду с закусками, вполголоса переговаривались, а завидя меня отводили глаза и склоняли головы. Лишний раз убедилась, что хочу поскорее сбежать отсюда, только бы найти маму.

Обошла гостиную, и уже собиралась подняться наверх, как увидела ее спящую на одном из диванчиков. Она подложила ладони под голову и напоминала ангелочка с фресок. Пухлые губки, щечки и завитки волос. После дождя пряди у нее всегда начинают закручиваться. Протянула к ней руку в каком болезненном желании облегчить ее состояние, но быстро отдернулась.

Что она будет чувствовать теперь, глядя на меня? Я точная копия ее безвременно ушедшей дочери, и если фотографии на можно убрать, чтобы унять скорбь, то я всегда буду рядом. Буду вечным напоминанием ее утраты. Да и самой от себя мне никуда не деться. От своего голоса, отражения в зеркале, собственного мятежного сердца.

– Не буди ее, Вивьен, – мягко попросила бабушка.

Она уже успела переодеться в домашнее, и больше не выглядела неприступной скалой. Алую помаду сменило что-то нюдовое, да и шпилек в волосах стало меньше, мягкой волной седоватые пряди падали ей на плечи.

– Сегодня вы останетесь здесь, – она не спрашивала, а констатировала факт. – Погода портится.

В подтверждение ее слов за окном вспыхнуло, а через несколько секунд раздались раскаты грома.

Интересно, тот парень вернулся? Я волновалась о слуге, хотя даже имени его не знала.

– Дождь мне не помеха, я и не в такую погоду ездила за рулем, – возразила я.

Ни секунды тут не останусь.

– Пожалей Беатриче, она только-только успокоилась, Вивьен.

– Дома она быстрее пойдет на поправку, – не сдавалась я и с вызовом глядела бабушке в глаза.

– Здесь тоже ваш дом, – напомнила она, а за окном снова угрожающе блеснуло. – Тем более нотариус еще не приехал, вы не можете уйти, не услышав оглашения завещание.

Мне совсем не понравилось ее “не можете". Еще как могу, могу, но… Меня в тот же миг пригвоздило к полу. Я чувствовала на себе силу убеждения Авелин Теймроуз, и хоть меня вселенная не наградила этим даром, но долгое время я могла противиться ему. Сейчас же ноги мои не слушались меня, а разум начал туманиться.

Хлопнули дверью, и бабушка с раздражением повернулась на звук, а я чуть выдохнула, избавившися от воздействия. На пороге стоял старик Эшрейвен со своей компаньонкой. Я видела, как губы Авелин кривятся от совсем не радушной улыбки.

– Редмонд, может быть чаю? Вы там не замерзли с Керри?

– Было бы чудесно, Авелин. Хочу ваш фирменный чай с шиповником.

– Я отдам распоряжение слугам.

Все их общение было натянуто вежливым, я же гадала, зачем на оглашение завещания остался старый ворон.

Ноги потащили меня вслед за бабушкой. Я вполне могла бы воспротивиться ее внушению, и уже чувствовала, как сбрасываю оковы, но решила подыграть и изобразить покорность.

– Что же ты задумала, Вианор, – искренне сокрушалась Авелин. – Зачем вписала его в завещание? Зачем связалась с Эшрейвенам и Торнхартами…

Я даже споткнулась. Ви имела какие-то дела с этим жутким типом? Теперь его приглашение на чай выглядело даже заманчивым, он явно был близок с моей сестрой, раз она упомянула его в такой важной бумаге. Но почему здесь нет самого Шона Торнхарта? Если он был чуть ли не женихом сестры, почему не остался на погребение и почему Вианор не включила его в завещание.

Снова вопросы. Может одна ночь в особняке не самая плохая идея? Узнаю перед отъездом хоть что-то иначе сойду с ума от догадок.

Очередная вспышка, и даже свет моргнул.

– Вы не видели Верни? – тревожно спрашивала кухарка у остальных слуг. – Он уже должен был вернуться.

На её бледных щеках были щедро рассыпано темные веснушки. Несложно догадаться, чья это матушка.

Глава 2 Очень долгая ночь

Виви