Академия магии
Шрифт:
— Разумеется. — Тириан внимательно посмотрел на Джейн, потом снова на Фэрис. — Ваша подруга права насчет прилива.
— Я хочу выяснить, куда пропал тот моряк, Максим. Вы не могли бы навести для меня справки? Не привлекая особого внимания. Я хочу задать ему несколько вопросов.
— Собственно говоря, я уже навел справки. После того как вы вернулись в колледж, я пошел в «Стеклянную туфельку», чтобы вернуть кочергу. Я нашел там моряка, баюкающего свою руку, которую сломали ему вы, ваша светлость. — Тириан казался
Фэрис встревожилась.
— Это очень дорого стоило?
— Мне возместят расходы. Этот неудачник согласился уехать отсюда в Париж и выздоравливать там. Когда он сегодня утром не встретился со мной в Понторсоне, я вернулся и стал его искать.
— В Понторсоне?
— На вокзале, рискну высказать предположение, — вставила Джейн.
Тириан слегка улыбнулся ей.
— Я намеревался посадить его на поезд и только потом заплатить.
— Но он не пришел? — Фэрис казалась озадаченной.
Довольное выражение на лице Тириана уступило место легкой озабоченности.
— Никто не видел его со вчерашнего вечера Пожитки все еще сложены в его комнате. А самого Максима нигде нет.
— Улизнул, — заключила Джейн. — В каком-то смысле это облегчение.
— До того, как получил деньги? — возразила Фэрис. — Это кажется маловероятным.
— Возможно, он испугался. Вы с ним были довольно грубы.
— Так испугался, что не взял вещи?
— Думаю, он больше злился, чем боялся, когда я в последний раз говорил с ним. Кто-то, возможно, напугал его после вас. Когда я осматривал сегодня его комнату, то нашел на незастеленной постели дохлую крысу.
Джейн поморщилась.
Фэрис прищурилась.
— Это интересно. Хозяин «Стеклянной туфельки» не упоминал ни о какой крысе.
— Наверное, это плохо сказалось бы на его бизнесе, — предположила Джейн.
— Максим оставил свои пожитки. Проигнорировал предложенные деньги. Уехал, не сказав ни слова, со сломанной рукой, которая не позволит ему работать несколько недель. — Фэрис нахмурилась. — Куда он уехал? И почему он туда уехал?
Джейн посмотрела на далекий горизонт, где небо сливалось с морем.
— Возможно, он где-то там.
— Надеюсь. — Тириан мрачно смотрел на Фэрис. — Да, еще… Я уверен, что это ничего не значит. Но у крысы была сломана передняя лапка.
Фэрис уставилась на него.
— Совершенно отвратительно. — Джейн почувствовала, как к ее ноге прикоснулось что-то холодное. Она охнула и посмотрела вниз. Камень, на котором она стояла, уже наполовину погрузился в воду.
— Пора уходить, — сказала она, перепрыгнув на камень рядом. Вода немедленно подобралась и к нему.
— Это правда. Могу я проводить вас обратно в колледж? — спросил Тириан.
— Вы очень добры, — ответила Джейн. — Признаюсь, что в данный момент мне очень не хотелось бы увидеть крысу.
Они втроем пошли обратно по скользким камням. Тириан расстался с ними у ворот колледжа. Несмотря на вопросы Джейн о Тириане, крысах и моряках, Фэрис ничего не отвечала по дороге назад, ничего не говорила, когда они шли за книгами; молчала, пока они не добрались до лестничной площадки возле кабинета номер пять.
— Ты так и не ответила мне, Джейн, — произнесла она наконец. — У меня есть прозвище?
— Было в прошлом семестре, — осторожно призналась Джейн. — Его почти никто не употреблял. Уверена, теперь его забыли.
— Ну? — Фэрис настороженно смотрела на Джейн. — И какое же?
— Ферзь.
Короткое мгновение Фэрис казалась раздраженной, потом рассмеялась.
— Могло быть хуже. И кто его придумал?
Уши Джейн приобрели нежно-розовый оттенок. Она не ответила, но Фэрис дальнейшие расспросы не понадобились.
В ту зиму Менари не доставляла Фэрис неприятностей. Гунхильда не попадала в переделки. О ее моряке больше не было слышно.
Ева-Мария так продвинулась в учебе, что ее окружал ощутимый магический туман, подобно запаху влажной весенней земли. Чтобы она ненароком не прибегла к магии, ее наставница добилась для нее от декана разрешения сдать выпускные экзамены на Сретенье. Ева-Мария их сдала, получила диплом, и, сияя от счастья, уехала, чтобы занять выгодную должность в Министерстве иностранных дел. Ее подруги скрывали за завистливыми замечаниями свои чувства, потом снова погрузились в рутину школьной жизни, но отсутствие Евы-Марии ощущали остро.
Шарлотта и Натали столь усердно занялись учебой, что тоже почти не участвовали в обычных делах. Даже у Поршии проявился интерес к занятиям. И Фэрис с Джейн остались одни в кабинете с трехтомными романами: Фэрис, потому что не верила, что чему-нибудь научится, если ее никто не учит, а Джейн — потому что не хотела научиться слишком быстро.
— Подумай об этом, — сказала Джейн однажды, когда они мрачным вечером в начале марта пили чай в кабинете. — Ева-Мария украла у себя пять месяцев учебы в Гринло. А зачем? Чтобы порисоваться.
Фэрис стояла у окна, облокотившись на подоконник и подпирая голову ладонями.
— Разве первые гуси весной прилетают с севера, чтобы порисоваться? Или в ответ на зов, которому не могут сопротивляться?
Гуси пролетели ночью, их громкие крики разбудили Фэрис, прервав сон о Галазоне. Она просидела на постели весь остаток ночи, обхватив руками колени, дрожа от тоски по дому.
— О, не говори метафорами. Достаточно с меня декана.
— Ничего не могу поделать. — Фэрис смотрела в пустое серое небо. — Только их и хочет слышать мадам Виллет. Мне теперь почти без труда удается называть ястреба цаплей.