Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда!
Шрифт:
Время шло, я листала книгу про нечисть. Часть страниц была вырвана. Видимо, кто-то из нечисти, прочитал про себя и обиделся. Прочитала многое про русалок.
– Неужели у меня со спины видны внутренние органы? – занервничала я, крутясь перед зеркалом вместе с книгой. Да вроде бы нет! С чего они взяли?
Мне нужно было как-то занять голову, чтобы не думать о Змие. Я стала ловить себя на мысли, что думаю о нем все чаще и чаще.
– Так, прекрати! – сморщила я нос, глядя на свое отражение. – Выбрось его из головы! Тебе что? Неприятностей мало?
Пока я сидела без дела, уныло попивая холодный чай без сахара и грызя сушку, мои мысли все возвращались к Змию. Я поймала себя на мысли, если бы у кошки были золотые волосы, то она была бы похожа на Змия…
Я чуть не поперхнулась чаем.
– Прекрати о нем думать! – приказала я себе, похлопав себя по щекам. – Думай о… Мухах! Мухи – это такие маленькие жужжащие насекомые, которые летают…
Поймала я себя на мысли, что если бы у мухи были покрупнее и не только влетали в печку, то это было бы похоже…
- Ммм, - простонала я, хватаясь за голову. Ни на чем нельзя сосредоточиться! Интересно, где он сейчас?
Сердце предательски екнуло, как только перед глазами встала знакомая фигура, и лихо тряхнув золотыми кудрями. Мне кажется, или я…
Я подошла к старинному зеркалу, прижав руки к пылающим щекам.
– Влюбилась? – спросила я у себя, тут же замотав головой. – Нет! Не может быть! Только не в него!
Кое-как я успокоила себя, делая глубокие вдохи. Нет, ни в коем случае! Я не могла в него влюбиться! Мы слишком мало друг друга знаем! К тому же я решила в будущем влюбляться только в пессимистов. Они заранее знают, что наши отношения обречены!
– По - крайней мере, наши отношения не зашли так далеко, чтобы подумывать о белых тапочках, - успокоила я себя, умываясь прохладной водой и вытираясь скатертью
– Да сколько можно! – проворчала скатерть. – Я уже кем только не была! И ковриком, и полотенцем! Я – скатерть! Скатерть! Самобранка! А не носовой платок!
– Ниже? Ниже только тряпка в гараже, чтобы вытирать потные волосатые мускулистые руки, только что побывавшие в недрах боевого коня, - вздохнула я.
Все, надоело! Превращусь в ежика, уйду в лес, вырою себе норку и буду вежливо спрашивать у всех прохожих, который час. Чтобы все, кто проходили мимо чувствовали: «Туалет я не нашел, но процесс уже пошел!». Буду нести спорт в массы!
Очень надеюсь, что сейчас не придется прыгать через нож! И перебегать магистраль с криком: "Крепче за шоферку держись, баран!". Интересно, а где здесь можно поужасаться расписанию? Чтобы знать, к чему готовить нервную систему.
Холодная вода взбодрила. Я выплюнула воду фонтанчиком, неуклюже выползая на сушу. Русалки были уже почти в сборе. Пока что меня пугало болото и избушка, как «Титаник», затонувшая наполовину. Мы стояли и что-то ждали.
Или чего-то. Так или иначе, преподаватель задерживался.
– Ой, девочки! – послышался за спиной всплеск. – Девочки! Там такое случилось!
Все тут же обернулись, видя, как на траву выбирается еще одна русалка. Они тряслись, прижимая руки к груди, обнимали друг друга и утешали. Слезы градом катились по их щекам. «Не может быть!», - всхлипывала одна, прижавшись ко второй.
– Настасью убили, - прошептала русалка, глядя на нас. В ее круглых глазах стояла мольба: «Скажите, что это не так! Просто я сама не верю!». – Я сначала в горницу постучала, мол, Настюнь, ты собираешься? А потом вижу, что дверь приоткрыта. Я ее толкнула, а там посреди комнаты Настюня лежит, руки раскинула. Я к ней, а она не дышит! Это Змий! Змий ее загубил!
– Не могу в это поверить… Она же вчера еще с нами на женихов гадала… - заливалась слезами ее подруга, пока мы стояли, словно громом пораженные.
После этих слов я слышала только гул в ушах. И больше ничего! Мир покачнулся. А вместе с ним и моя вера в людей и нелюдей.
– Иссохла от тоски… - глотала слезы вторая русалка, пока я обнимала как в сказке чахлую березку. – Видимо, обещал, но не пришел! Или другую нашел!
– Да разве можно от тоски иссохнуть? – спросила я, глядя на трагически поредевшую галерку. – Если честно, я слабо в это верю…
Наверное, сердце хотело заступиться за любимого. Но «мозгой» я понимала, что была права. Как был душегубом, так и остался. Надо же, за моей спиной!
Я чувствовала, как мои ветвистые рога цепляются за низкие ветки елей. И в душе орала, как раненый лось. Рогатая русалка – это что-то новенькое. Сердце сжалось, когда я вспомнила, как горячо Змий в любви мне клялся. И в глаза смотрел! «Я тебе говорила!», - ругала я свое сердце. «Я кому говорила! Никаких амуров!», - строго произносила я, пока сердце виновато подскакивало к горлу.
– Уж коли в Змия влюбишься, так все! Ты пропала! Никогда и никого больше полюбить не сможешь. До самой смерти. Будут к тебе свататься, будут за тобой увиваться, будут подарочки носить, а ты только о Змие и думать будешь, - пояснила рыдающая русалка. – Свет белый не мил без него будет! Жить без него не сможешь! Будешь коротать денечки, выглядывая его…
Вот теперь мне кажется, что Змия зовут «Зарплата!».
«Это – не он!», - умоляло сердце, едва ли не ломая ребра. «Возьми себя в руки! Это не он! Он же с тобой всю ночь был!», - слышался успокаивающий голос сердца. «Но она же от тоски померла? К ней-то он как раз из-за нас и не пришел!», - спорила я, упираясь, как кошка после: «Кыс-кыс-кыс! Сейчас пойдем купаться!».
– Вот прямо за один день, да? - скептически заметила я, взывая к крику сердца. – Легла и померла от тоски!
– Ты хоть представляешь! Что это такое для девушки молодой, знать, что никогда больше с любимым не будешь. И любви больше в жизни твоей не будет? – налетели на меня, рыдающие девчонки.
– Девушки молодые живут мыслью, что вот-вот встретят своего ненаглядного! – спорили со мной. – Как бы тяжело ни было, они верят в то, что счастье однажды им улыбнется! Что однажды невзгоды пройдут, тучи рассеются и любовь, словно солнышко согреет!