Академия Нави. Лучше стыдно, чем никогда!
Шрифт:
Нет, все-таки есть вероятность, что он! А это значит, нужно осторожно сбежать.
– Мне нехорошо, - взмолилась я. – Я сейчас отойду в кустики и вернусь! Жди меня здесь! Никуда не уходи!
– Давай я тебе помогу, - послышалась усмешка Змия.
– Что ты там не видел? – возмутилась я, пытаясь придать походке стойкость и твердость. – Да судя по тому, сколько у тебя девушек было, ты можешь смело справки выдавать! Здорова! Годна! Ну, я не знаю! Так, ладно, пошутили и хватит…
Я убрала его руку с талии и направилась
– Я просто очень стеснительная, - соврала я, осторожно продираясь сквозь колючие кусты и заросли крапивы. Хоть бы получилось! Не знаю, получится у меня или нет, но очень надеюсь!
Дойдя до озера, я плюхнулась в него, представляя свою горницу.
– Ой, - вынырнула я посреди знакомого натюрморта. Получилось! То есть, нужно просто подумать о том, куда ты хочешь попасть, нырнуть в воду, и ты туда попадешь? Здорово!
Я выбралась, на ходу вытряхивая воду из ушей и выжимая рубаху.
– Всем здрасте! – вспомнила я про печку и про скатерть. Вода шумела в ухе, пока я шлепала мокрыми ногами на кровать.
– Нет, ну действительно, здорово быть… русалкой, - пронеслось в голове, как вдруг я вспомнила.
Рука, схватившая одеяло, выронила его.
– А правда, что если я здесь, то я как бы уже не человек? – спросила я, в надежде, что кухонный комбайн по имени «Печка» мне ответит. Или скатерть не смолчит.
– Правда, - вдохнула добродушным голосом печка. – Только узнала, да?
Значит, я все-таки умерла… - прошептала я, пытаясь понять, чем мое «умерла» отличается от «доброе утро, я не выспалась!».
На всякий случай я пощипала свою руку. Неприятненько. Нет, ну странно, не так ли? Если человек умер, то он должен это чувствовать. Или нечисть – это не совсем смерть?
И тут на меня накатила такая тоска, что захотелось разреветься. Нос сморщился, а на верхнюю губу стала набегать сопля. Из глаз потекли слезы. Я вспоминала то, что читала на своей странице.
– Нет, ну разве это справедливо? – всхлипывала я, обнимая колени. – Я же … Я же… Это невозможно! Невозможно, чтобы он меня убил! Я его знаю! Он и мухи не обидит! Помню, как из туалета такой крик раздался, что я думала все! Конец! Кричал он так, что я уже прикинула, есть ли у меня в гардеробе приличное черное платье для похорон. И есть ли в списке знакомых патологоанатом, который в случае чего соберет труп по частям.
Судя по крику, многократно усиленному туалетной акустикой, там был как минимум инопланетный монстр! Или из туалета высунулась чья-то холодная рука и игриво ухватилась за то, чем так богаты все заборные надписи.
– Что там? – встревоженно спросила я. После такого жуткого крика, спешить на выручку уже не очень хочется. А то мало ли. Вдруг кто-то не наелся? И ждет десерт?
– Аааа! Убери его от меня! – снова послышался мужской голос.
Пока воображение рисовало ужасающие картины сражения
Где-то я все-таки готовила себя к тому, что застану только клочки по закоулочкам. Поэтому, когда открыла двери и увидела одинокого возлюбленного, первой мыслью была: «Тварь успела спрятаться!».
– Там! – словно в подтверждении своих слов палец ткнул в сторону трубы. – Там!
Или это очень компактная тварь, или… Я уже не знала, что и думать.
– Ничего не вижу, - отозвалась я, посветив телефоном в зловещую темноту.
– Да вот же он! – палец брезгливо ткнул в паучка, мирно сидящего на паутинке.
– Паук? – спросила я, не веря своим ушам и глазам.
– Да! Убери его! – поморщился брезгливо герой, заглянувший в лицо смерти.
– Ладно, - вздохнула я, пожимая плечами. В этот день у меня сильно пошатнулась вера в мужчин.
Я смотрела на свои руки. И вот как этот человек смог убить меня? Это же – сын маминой подруги! Тот самый, о чьей жизни я знала больше, чем о своей.
Мы просто не сошлись характерами. Он оказался чистоплюем и занудой, искренне полагая, что единственная цель женщины – отмывать квартиру. Что она рождается с тряпкой и тазиком, поэтому роды проходят так больно и долго. Потому что тазик не пролезает.
Я всхлипнула, растирая слезы. Мне было так грустно, словно все ужасные мысли навалились на меня и стали давить на больную мозоль.
Он был уверен, что к нам в любой момент вломятся корреспонденты журнала «Форбс», чтобы заснять будущего миллионера в его естественно среде обитания. Я же была уверена, что не вломятся.
Он был уверен, что если женщина вышла из дома, то либо в магазин, либо изменять. И если ее нет в магазине, выбирающей огурцы. То она уже выбрала себе огурец для коротких и приятных встреч.
Я схватила подушку, прижав ее к себе. Нет, я все еще не верю! В такое сложно поверить!
Он считал, что фотография – это не серьезно. И терпеть не мог, когда я куда-то уезжаю для фотосессии. Однажды в детстве он где-то прочитал, что все художники спали со своими натурщицами. И был уверен, что я еду на чужую свадьбу именно с целью осчастливить сразу всю свадьбу собой.
Он был слишком правильным, чтобы…
– Убить меня, - всхлипнула я, растирая слезы.
Мне всегда казалось, что убийцы не работают в крупных банках, что они не покупают себе консервы «Мясо криля» по пятницам, не бегают по квартире в одном носке с криками: «Я опаздываю!», не помогают соседке занести диван…
– Он даже ни разу не поднимал на меня руку! – почти вслух заметила я. – Нет, постоянно ворчал, что я все делаю неправильно. Даже фотографирую неправильно. И в стиральную машинку складываю вещи тоже неправильно.