Академия семи ветров. Добить дракона
Шрифт:
— …потом в академии приходилось несколько раз повышать дозу…
— Точную схему приема со всеми увеличениями дозы, причинами и симптомами р-р-расписать! — Скомандовала целительница, и пробившийся в речи рык намекал, что лучше бы мне не капризничать, даже если бы я в принципе собиралась. — Сколько пьешь сейчас?
Я помялась. И созналась:
— Глоток…
На целителя Агнуса я старалась не смотреть. Опасалась — убьет.
— Это всё? — Подозрительно уточнила наставница Маргрит. — Точно всё?
Понимая, что час расплаты пробил, и запираться — бесполезно (эта — все равно всю правду из меня вытрясет, и не посмотрит на древний род), глядя куда-то в сторону, я выдавила через силу:
— Еще — экстракт белоцветника.
Со стороны целителя Агнуса донесся сдавленный хрип. Со стороны наставницы целительницы Маргрит — еще более зловещее молчание.
Когда тишина стала невыносимой, и мои нервы грозили вот-вот зазвенеть от напряжения, драконица чудовищно ласковым голосом спросила:
— А где ты его взяла, позволь поинтересоваться?..
Всё. Мне конец.
Я до естественной смерти от своего дефекта не доживу, меня прямо здесь и сейчас за хищение магических стимуляторов в особо мелких размерах хвостом пришибут!
— Я могу идти? — Пискнула я, в надежде, что мне все же удастся унести ноги.
Маргрит встрепенулась:
— Куда “идти”? Исследования, чистка от стимуляторов, и снова исследования!
— Но я не хочу исследования!
— Для человека, обокравшего драконью сокровищницу, ты делаешь очень смелые заявления! — Зловеще отозвалась Маргрит.
Бунт зачах в зародыше.
Я осела на кушетку и сложила руки на коленях, чувствуя, как изнутри поднимается что-то… что-то, с чем я не сталкивалась, чему не могла подобрать название.
— Опять, да? — Тихо спросила я. — Мне опять ничего нельзя? Я-то думала, драконы меня поймут!
Я замолчала, переводя дыхание — оно прерывалось, и я побоялась, что голос осечется.
— Меня отец укорял, что я сбежала из дома и не меньше пяти лет жизни у себя отняла без постоянных целительских процедур. А я устала. У меня постоянно обследования, укрепляющие ритуалы, снова обследования и анализы, и процедуры, процедуры, процедуры… Все для того, чтобы у меня были дополнительные пять лет. А зачем они нужны, эти пять лет, если в них будет только знаете, что? Процедуры! И анализы с обследованиями.
Слезы жгли глаза изнутри, я сглатывала, пытаясь их удержать, но не преуспела. Сморгнула — и по щеке побежала горячая, быстро холодеющая дорожка.
Сбоку вздохнула кушетка. Маргрит присела рядом.
— Ты от этого и сбежала из дома, да? От постоянного лечения?
— Не… — я сглотнула снова подкатившие слезы. — Не только. У меня еще резоны были. Но… это же невозможно так жить, когда в жизни одни только процедуры!
— Давай договоримся.
Я посмотрела на нее настороженно. Что от меня потребуется — я знала. Лежать в постели смирно, не колдовать, не саботировать лечебные мероприятия, быть паинькой и выполнять целительские рекомендации. Но не представляла, что она хочет мне за это предложить. Что она, с нашим конфликтом интересов, вообще может мне предложить?
— Ты ведь собиралась стать целителем? — Деловито уточнила она.
— Я не собиралась, — отозвалась я. И с мучительной тоской поправила драконицу: — Я хотела…
— Тогда предлагаю тебе сделку. Я договорюсь, чтобы в свободное от исследований время тебя отпускали учиться. Никакой практики, только теория — но теория в полном объеме и без ограничений, как для всех. Без стимуляторов ты будешь очень быстро уставать, но я распоряжусь, чтобы старосты приносили тебе задания и лекции. И я буду тебя учить — как личную ученицу. Полноценно, в том числе — и на твоем собственном примере. Мы — все кто будет работать с твоим случаем — будем всё тебе объяснять. Что мы делаем, для чего и почему, чего хотим добиться и на что рассчитываем, какие варианты решения проблемы предполагаются и есть ли они. И ты будешь участвовать. Скажу честно: на данный момент я не вижу выхода из сложившейся ситуации, и, с учетом угрожающего нам дефицита времени, ничего тебе обещать не могу. Но ты будешь не подопытным материалом, а полноценным участником исследований, хоть и в ученическом ранге. И, между прочим, это будет не рядовая лабораторная для адептов первого витка, а уникальная научная работа: таких как ты, раньше не было.
— Либо были, но не переживали магического созревания, — проворчала я, вспоминая, какие пляски с бубнами плясал целительский род Рейон дю Солей вокруг единственной дочери главы рода, когда у меня начались проблемы.
— Либо так, — легко согласилась Маргрит. — В любом случае, серьезных исследований по случаям, аналогичным твоему, не было. Это — уникальный проект. И твое имя будет в списке участников.
Я поколебалась, взвешивая “за” и “против”, прекрасно при этом понимая, что отвертеться от лечения мне не удастся: если я продолжу взбрыкивать, на меня просто спустят Алвиса, и плакало мое сопротивление, ему-то я точно не смогу отказать. А Маргрит — Маргрит предлагала соблазнительные, щедрые условия! И я вздохнула:
— Не надо приказывать старостам. Мне есть кому приносить задания и лекции. Только давайте начнем процедуры чистки от стимуляторов не сегодня? Завтра у меня промежуточный по анатоми, я самой себе пообещала, что любой ценой ее сдам!
— Договорились, — усмехнулась целительница, и поднялась на ноги. — Идем, я покажу тебе твою личную палату. Можешь перенести туда вещи из своей комнаты, только поосторожнее с артефактами, чтобы родовые с целительскими в конфликт не вступили.
Я отмахнулась:
— Ай, какие у меня родовые артефакты — я же из дома сбежала. По родовым меня бы мгновенно нашли. В нашей комнате один серьезный артефакт, зеркало, и тот соседкин!
Алвис
Я пришел к Маргрит, после отбоя, оставив крепко спящую Милдрит в палате под надзором ее домашнего целителя. Оставлять ее не хотелось, но поговорить с драконицей с глазу на глаз и желательно так, чтобы мое сокровище об этом не узнало и не приняло близко к сердцу, мне было важно. А с учетом того, что прямо сейчас Маргрит находилась возле нее почти все время, напару со светлым магом пытаясь вытащить безумную девицу из вырытой передозировкой стимуляторов ямы, — задача была не из простых!
В палату улечься моя драгоценная согласилась только после заверения, что вот ее от стимуляторов прочистят и сразу отпустят помирать спокойно за книжками.
Черный юмор, обычно поднимающий настроение, сейчас отчаянно горчил.
Она меня, кажется, ждала. По крайней мере, совершенно не удивилась. Однако взгляд, помрачневший при моем появлении, ясно дал понять: хороших новостей для меня у Маргрит нет.
— Насколько все плохо?
— Настолько, насколько сообщили ее родители, вернее, еще хуже, с поправкой на самокалечение. Даже если — заметь, я говорю, “если” — мы сможем восстановить то, что было нарушено злоупотреблением стимуляторами, ее энергетическая структура уже не выдерживает потока силы. И без того драконий дар в человеческие каналы запихнуть это надо было постараться, и, должна отдать должное моему коллеге, на мой взгляд, он совершил практически невозможное, сдержав его развитие. Но длительное активное колдовство снесло все сковы и подпорки, и обратно в скорлупу этого дракона уже не запихнешь.