Академия воровского дозора
Шрифт:
– Понял, прибуду в Лондон ближайшим рейсом.
На углу дома с работающим двигателем его ждал «Пежо». Открыв дверцу, он плюхнулся в кресло рядом с Гарри и бросил:
– Все, поехали!
– Куда?
– В аэропорт.
Глава 5
Психиатрическая экспертиза, или Оружие оформляй на утилизацию
Месяцем ранее
Полицейский «уазик» выехал за территорию отделения и покатил по широкому проспекту. Старший лейтенант Якимов Валерий, уставившись в окно, внимательно наблюдал за прохожими. Сумерки – самое скверное время суток. Реальность, столь отчетливо
Взять хотя бы вчерашний день. Едва заступил на дежурство и сразу увидел, как из крупного жилого массива выходит человек с большим телевизором в руках. В дневное время на него вряд ли кто обратил бы внимание: может, переезжает куда, а может, несет его в ремонт. А вот вечером на подобную транспортировку смотришь совершенно под другим углом, и первое, что приходит на ум, – это «домушник», выносящий из квартиры украденные вещи.
Подозрительного гражданина немедленно задержали для выяснения личности, но вскоре выяснилось, что он обыкновенный учитель истории, относивший лишний телевизор в качестве благотворительной акции знакомой пенсионерке. Почему в столь позднее время? Потому что днем он постоянно в школе, а после работы ведет секцию плавания у трудных подростков. Хорошо, что сгоряча не заперли учителя в «обезьянник», где тот пробыл бы до следующего утра. Хотя для воспитательной меры оснований было предостаточно: слишком энергично возмущался на свое задержание, даже оттолкнул от себя сержанта. Перед ним извинились и отпустили…
Но Якимов в отличие от большинства коллег ночные дежурства любил. Для него они протекали без особых трудностей, может быть, потому, что он в какой-то степени научился воспринимать себя со стороны, и сцены с собственным участием – задержание, дознание – виделись как калейдоскоп интересных происшествий, где он был не только главным действующим лицом, но и режиссером постановки.
Со сгустившимися сумерками заметно поменялось качество прохожих. Рабочий люд и семейные разбрелись по домам, и на улицах появилось много молодежи, что вносила в ночной город собственный темперамент, отчего он выглядел тревожным и в какой-то степени опасным.
Якимов Валерий был старшим группы и воспринимал свою работу как некую данность, не худшую и не лучшую из всех, – кому-то ведь нужно вытряхивать грязь из переполненных кабаков и делать улицы более чистыми. Так почему же не ему?
По району они кружили уже более часа, но ничего особенного не происходило. Горожане словно дружно взялись за ум: никто не дебоширил, не выставлял жену с детьми на улицу, не устраивал потасовок, не совершал краж и ограблений, а также прочих правонарушений, что могли бы изрядно подпортить картину с раскрываемостью преступлений или негативно отразиться на облике района. Конечно, можно допустить, что кто-то действительно отказался от прежнего образа жизни, но чтобы перевоспиталась половина города за прошедшие трое суток – никогда! А потому следовало продолжать патрулирование и дожидаться случая, пока кто-нибудь не подерется или в пылу личной неприязни не проломит обидчику голову.
– Вот ты скажи мне, Валера, – неожиданно прервал молчание тридцатипятилетний старший сержант Романчук, сидевший на заднем сиденье. – Почему он со мной так разговаривает? Мы ведь с ним в одном дворе росли. Большими друзьями были!
– О ком это ты? – спросил Якимов, повернувшись к сослуживцу.
– О Брынчуке.
– А что такое?
– Я ему говорю: «Привет, Егор…» А он знаешь, что мне отвечает?
– Ну?
– «К офицерам следует обращаться по званию». Настоял, чтобы я обратился к нему по всей форме.
– Как-то некрасиво получается, – сдержанно согласился Якимов. – Вы ведь вместе начинали служить.
– Я даже раньше него пришел в полицию. Потом он в академию поступил, до майора дослужился. А я вот все в старших сержантах хожу… И что же получается? Дружбе конец?
– А была ли в таком случае дружба? – пожал плечами Валерий.
– Тоже верно… Была ли?
Майора Брынчука, как и многие в отделе, Якимов недолюбливал. Начинал он с сержанта постовой службы и за короткое время сумел дослужиться до майора, многие предполагали, что на следующий год он, скорее всего, возглавит отдел после ухода на пенсию нынешнего начальника.
Секрет столь стремительной карьеры был прозрачен – Брынчук удачно женился на дочери заместителя мэра, который и занялся продвижением зятя по служебной лестнице. Все началось с того, что поначалу Егор охранял дом высокопоставленных чиновников и незаметно влюбил в себя дочь чиновника, которая вскоре не представляла себе жизни без объятий сержанта полиции Брынчука. Так что в одночасье на него свалились большая любовь, красавица жена, а в качестве бонусов – отдельная квартира в престижном районе и навороченный внедорожник, подаренные тестем на свадьбу.
Стремительная карьера воспринималась как должное – негоже зятю заместителя столицы бегать за жуликами со свистком в кармане и подбирать по подворотням бродяг и алкашей.
Так что Егор Брынчук был одним из немногих людей, у которых, куда ни глянь, – всюду хорошо!
– Помню, я как-то хотел у него до зарплаты тысячу рублей одолжить, – продолжал Романчук (было похоже, что обида приперла его всерьез), – и что, думаешь, он мне ответил?
– Отказал? – вяло отреагировал Якимов, заранее предвидя ответ.
– Не то слово! А ты, говорит, у алкашей лучше мелочь из карманов выгреби, чем у своего начальства до зарплаты клянчить…
– Так и сказал?
– Мне перекреститься, что ли?
– Не надо, – усмехнулся Валерий.
– Вот я и думаю, что же так паскудно устроена эта жизнь? Пашешь как черный вол, а концы с концами свести не можешь. Жене хотелось бы обнову справить, третий год в одном платье ходит. Дочь обижается, что в фонд класса деньги задерживаю. Там у них в школе вечно какие-то мероприятия происходят, так что без поборов никак! Ипотеку, будь добр, оплати. А ведь еще нужно есть и пить, как-то одеваться, – яростно принялся перечислять Романчук, загибая пальцы. – А другим просто падают откуда-то сверху все эти блага. Матушка моя говорит, что таким людям сам черт в кашу серит! Им уже и не надо ничего, а он им все подкладывает и подкладывает.
– Геныч, соглашусь с тобой, – уныло отозвался Якимов. – Так оно и есть.
– У меня к таким людям просто какая-то классовая ненависть просыпается. Хоть за вилы берись, чтобы все это дерьмо поменять! Вот мы сейчас должны проституток с точек разгонять да всякую грязь с улиц собирать, а они в кабаках элитные виски попивают.
– Знаешь, это жизнь так устроена – как ни старайся, как ни вылезай из кожи, а все равно отыщется какой-то человек, который будет удачливее тебя, богаче, чем ты. Так что к таким вещам следует относиться философски. И заниматься тем делом, что предначертано судьбой, – возразил Валерий Якимов. – Давай свернем на Болотную, в последнее время оттуда к нам нехорошие сигналы поступают.