Академия Зла, или сын для козла
Шрифт:
Я лежала, приложив хвост ко лбу, как компресс. Хорошо, если мне удастся сделать моего сына наследником престола, то… Как быстро его величество раскусит обман? Как быстро он поймет, что имел дело не с ребенком, а со мной. Мы же даже мелкую пакость сделать не можем… Может, ну его?
На глаза попался золотой браслет, сверкнув идеально отточенными гранями.
— Послушай, ты бы хотел быть принцем? — спросила я, глядя на аккуратную стопочку книг.
— Быть принцем, наверное, здорово… — спросил
Я представила дворец, кишмя-кишащий котиками и подумала, что его величество будет рад безмерно по утрам распихивать ногой наглые кошачьи задницы.
— Почему он так ругаются? — спросила моя кроха, глядя с тревогой на потолок. «Я сейчас тебя отпинаю твоей же оторванной ногой!» — слышался женский визгливый голос.
— Потому что кто-то сказал, что нужно делать голема. Они не спали всю ночь, поэтому и злятся, — вздохнула я, все еще приходя в себя после пережитого.
— Странно, но я говорил это тихо… — послышался ответный вздох.
Я подскочила с дивана. Что? Пакость? Неужели? Усталость, как рукой сняло!
— Ты сказал, что это ты… — недоверчиво прошептала я, глядя в честные глаза малыша.
— Я просто сказал, что нужно сделать голема, но тихо-тихо, — вздохнул мой малыш, тоскливо глядя на потолок.
— Погоди, то есть ты пустил слух, что нужно сделать голема? — спросила я, глядя ему в глаза и не веря своим ушам. — А маме почему не сказал, что его делать не надо!
— Потому что тогда маму поймают, — вздохнул мой малыш. И пошлепал в моих тапках в ванну.
Я стояла посреди комнаты, чувствуя, как мир перевернулся. Это не мелкие пакости, которые с легкостью распознает даже взрослый. Это огромная пакость, заставившая не выспаться сразу всех! Обмануть несколько десятков взрослых, заставить их провести бессонную ночь, храпеть на уроке, получить пятерки… Вот это я понимаю — пакость всем пакостям! Прямо королевская пакость!
— Я не нарочно, — послышался голосок из ванной. — Просто случайно так получилось… А все подумали, что нужно сделать голема…
Часы показывали полдень, как вдруг я резко распахнула глаза. Следующий урок когда? Сейчас?
Я мигом стекла с дивана, пошлепала себя по щекам и бросилась умываться.
— Десять тысяч душ и швабра, — послышался мрачный голос жены. — Забирай! Недорого!
— Конечно, заберу! — усмехнулся голос «тети Любовницы».
— Вот кто меня по-настоящему любит! — в мужском голосе слышались гордые нотки.
— С целью перепродажи, — пояснила Любовница. — А швабра, кстати, очень милая. Разве что только ради швабры…
Я вылетела из комнаты, в надежде, что успею на урок.
Пробегая по коридорам, я слышала скандалы и ругань. Одна семья уже решила жить
Я добежала до выхода во внутренний двор и повисла на тяжелой двери.
— Наш предмет называется «Садоводство», — зевнул преподаватель, сидя на кресле и попивая водичку. Он была очень крупного телосложения. — Вам не зря слышится слово «садизм!». Мы с вами обязаны посадить здоровье!
Мне пришлось подойти поближе, чтобы лучше слышать.
— Раньше этот предмет назывался карательная физкультура. На ней мы научимся правильно падать, рвать себе мышцы, ломать хвосты и хвататься за сердце. У нас в программе — метание, прогибы и мостик. Мы будем учиться метать говно на вентилятор, прогибаться под изменчивый мир и делать мостик. Зубной. Который вам понадобится после каждого урока. В целом, проведете время так, что врагу не пожелаешь! — зевнул преподаватель, поправляя зонтик над шезлонгом. — Этот предмет очень пригодится вам в старости. У вас будет чему болеть на погоду, будет и что лечить всю жизнь.
Преподаватель помолчал, поедая горсть винограда.
— А теперь для разминки — три круга вокруг меня, — зевнул он, наслаждаясь отдыхом. — Кто не отмазался, я не виноват! Напоминаю, что вам нужно найти у себя какую-то писецому, чтобы вас освободили от предмета раз и навсегда.
— А теперь для разминки — три круга вокруг меня, — зевнул он, наслаждаясь отдыхом. — Кто не отмазался, я не виноват! Напоминаю, что вам нужно найти у себя какую-то писецому, чтобы вас освободили от предмета раз и навсегда.
Я помню этот предмет! Ни о каких «раз и навсегда» речи быть не могло. Еще никому не удалось придумать себе отмазку на все годы обучения. Ее приходилось придумывать на каждый урок. Как говорили: «Настоящий демон должен уметь сыграть все, что угодно!». От боли в животе, до родовых схваток. А если не умеешь убедительно врать, то будь добр, умей сражаться и быстро бегать!
Где-то на горизонте брезжила пыточная. Огромные, ржавые шипы клеток, лестницы на которых нет половины ступенек и шипованные турники.
— Итак, с кого начнем? — зевнул преподаватель.
— Ой, что-то живот болит! — заныл голос. А маленькие ручки схватились за живот. — Ой, не могу!
— Не верю! — вздохнул преподаватель, пока я придумывала себе симптомы болезни. Раньше было намного проще!
— Не верю, — зевнул преподаватель, пока я смотрела на свои тапки. Плохо дело!
— Спину ломит, кости гнет, — стонала чья-то бабка, крючась на траве. — На погоду!
— Не верю! — усмехнулся преподаватель. — Дальше!
— Зуб болит, ноет невыносимо! — скривился еще один ученик, растирая рукой щеку.