Аккорды кукол
Шрифт:
– Цветочница ошиблась. Не обращай внимания. Любишь киви? А виноград? Кто же это тебя подколол?
– Нашелся один, бойкий.
– Ай-яй-яй! Ну ладно. Мы живем в опасное время. Сам хожу и оглядываюсь. А на охрану денег нет. Плохо, Гнилой, с деньгами, совсем плохо.
– Я тебя понял.
Дотянувшись до цветов, Евстафьев смял один из гладиолусов и бросил на пол.
– Теперь пять, нечет. О долге я помню, Корж. Отдам все, сполна. Дай только поправиться.
– Дай?
– переспросил посетитель.
– А кто мне "даст"? Время не ждет. А может, ты будешь полгода здесь валяться? Ты бы позвонил жене. Она баба умная, пораскинет мозгами.
Евстафьев скрипнул зубами, глядя, как Корж вынимает из букета ещё один цветок и меланхолически ломает его. Получался снова чет.
– Хорошо, - сказал он.
– Я позвоню. Деньги тебе отдадут завтра. Не волнуйся.
– А я и не сомневался в тебе. Такой парень, как ты, не подведет. И я очень рад, что операция прошла удачно. Если что, я бы этих хирургов за уши подвесил.
– Конечно, кто бы тогда тебе бабки отдал? Хватит гнать пургу, Корж. Помоги мне лучше в одном дельце.
– Каком?
– Глаза посетителя сузились, он наклонился ниже, поскольку Евстафьев говорил тихо.
– Мне надо разыскать того мальца, который в меня воткнул спицу.
– Как же его найти?
– усмехнулся Корж.
– Я ведь не Пинкертон. Это очень сложно сделать.
– Сколько?
– Ну-у... Штук в пять, думаю, обойдется. Но ничего не обещаю. Я не волшебник.
– Разве? А иногда у тебя выходят забавные фокусы.
Евстафьев закрыл глаза, чувствуя навалившуюся усталость. Ему хотелось, чтобы Корж поскорее ушел. Все уже и так сказано. Он отдаст ему пацана. За пять тысяч баксов он продаст ему и родную мать. А где-то рядом раздался голос посетителя:
– Ладно, отдыхай, набирайся сил. Такой славный парень, как ты, Гнилой, должен жить. А я постараюсь тебе помочь.
2
Оставался последний урок - физика. Галя со своей новой подружкой стояли возле открытого окна, в конце коридора, и Люда продолжала допытываться:
– Ну скажи, когда вы вчера ушли, чем вы занимались? Где были? Гера приставал к тебе, да?
– Нет. С чего ты взяла?
– Даже не целовались? Ни за что не поверю! А в подвал не ходили?
– В какой ещё подвал?
– Галя отмахнулась.
Люда продолжала напирать:
– Я же его знаю: он и за мной ухлестывал, да ничего не вышло. Вернее... чуть не вышло. А вы? Неужели ты еще... ни разу? У тебя никогда не было... никого? Ни одного мальчишки?
– Прекрати, - твердо оборвала её Галя, уже сожалея, что вообще связалась с этой дурой.
– Ой, поглядите на нее!
– возмутилась Люда.
– Врешь. Никогда не хотела попробовать? Если не врешь, то ты какая-то блаженная. У нас в классе ещё поискать таких надо. Одна вообще вечерами старичков ловит да денежки снимает. А меня ещё два года назад распечатали. На каникулах. И ничего страшного, нормальное дело. Хочешь, я приведу тебе одного парня? У тебя сегодня родители дома?
– Да пошла ты...
Галя впервые выругалась и сама растерялась. Люда, обидевшись, покрутила пальцем у виска, и отошла в сторону. Обе они раскрыли учебники и не заметили, как в коридоре появился Гера. Бесившиеся на перемене школьники уступали ему дорогу, а он шел, не обращая ни на кого внимания и не отвечая на приветствия.
– Ну, здорово!
– сказал он, встав перед Галей.
Та мимолетно взглянула на него, с ещё большим энтузиазмом зашелестев страницами. Подруга сделала несколько шагов в их сторону и навострила уши.
– Людка, вали отсюда в сортир!
– грубо произнес Гера, не оборачиваясь.
– А ты - за ней, - добавила Галя.
– Сначала поговорим.
Он захлопнул её учебник и нахально взял двумя пальцами за подбородок.
– Ты обиделась на меня за что-то? Смотришь, как крыса, того и гляди укусишь. Пошли в кафе, мороженое поедим.
– Отстань.
– Галя мучительно думала, как поступить. Вот ведь пристал как банный лист.
– Во-первых, у меня ещё последний урок. А во-вторых... Это не ты бросил мне на подоконник кассету? Только честно.
– Какую ещё кассету? На восьмой этаж? Ты в своем уме, старушка?
Гера говорил так искренне, что Галя засомневалась. Может, и не он вовсе? Тогда кто? Сорока принесла? Все ещё сомневаясь, она спросила:
– Ты не врешь?
– Я никогда не вру, - с вызовом ответил Герасим.
– И всегда делаю то, что обещаю.
– Неужели?
– Можешь убедиться.
Галины глаза озорно блеснули. Какой-то бесенок, сидящий внутри, подтолкнул её.
– У нас дома ты сказал, что запросто прыгнешь в окно. Если бы папа не удержал тебя, - прыгнул?
– Конечно.
– Навряд ли. Что-то я не верю. Докажи.
Оба они одновременно выглянули в окно. Четвертый этаж. Внизу росли деревья, касаясь ветками стен. Но школьники там, на земле, казались маленькими заведенными игрушками. Гера нахмурился, сжав зубы.
– Ладно!
– произнес он как-то чересчур равнодушно.
– Гляди.
Не успела Галя опомниться, как Гера вскочил на подоконник и, обернувшись к гудящему коридору, прокричал:
– Почтеннейшая публика! Сегодня и больше никогда! Всего один раз смертельный номер! Нервных прошу покинуть зал!
Шум в коридоре стих, а Гера, красуясь и чувствуя всеобщий интерес, продолжал:
– Трюк исполняется впервые, это вам не жопой клюкву давить для варенья! Внимание на меня! Деньги за зрелище и на похороны соберет моя ассистентка.
– Он махнул рукой в сторону Гали, а та, уверенная, что Гера дурачится, сделала реверанс.
– Эйн, цвейн, дрейн! Оп!
– И проем в окне оказался пустым.
3
Маленькая стальная стрела с острым наконечником впилась в стеллаж за спиной Драгурова, войдя в дерево более чем наполовину. Как раз на уровне головы Владислава. Если бы не котенок, прыгнувший к нему на плечи и заставивший отклониться, она угодила бы ему прямо в лоб.