Аккорды кукол
Шрифт:
Действие сценария происходило в старой Москве и в сегодняшние дни, даже с небольшим захлестом в будущее, года на три-четыре. От начала и до конца века. Герои - люди и куклы, как и в прежнем фильме Клеточкина. Но та картина провалилась с треском. Что будет с его новым "шедевром"? Нет, все-таки он сумасшедший. Вновь хочет соединить несовместимое: живой дух и мертвую материю.
Перелистнув первые страницы, которые Карина уже успела прочесть в студии, она углубилась в сценарий... Мастер Бергер создал две одинаковые механические игрушки, двух металлических мальчиков. Один исчез вместе со своим странным заказчиком, второй начал долгое путешествие по миру людей. Колычев с Клеточкиным одушевили куклу, она должна была вести закадровый монолог для зрителя, иллюстрируя жизнь тех семей и те события, вокруг которых вращалась. По существу, игрушка оказалась свидетелем целой эпохи, огромного исторического пласта, показанного не через какие-то глобальные знаковые символы, вехи, а сквозь увеличительное стекло, направленное на обычное течение жизни людей. Аристократ, купец, белый офицер, эмигрант, совслужащий, крестьянин, рабочий, староста в оккупации, священник, партаппаратчик, дирижер, вор, генерал, диссидент из психлечебницы, демократ в перестроечное время, бандит, депутат Думы, новый русский, бомж, самоубийца... Все истории были пунктирно связаны друг с другом - не только этой куклой, но и каким-либо визуальным или смысловым скрепом: выстрелом, разбившейся чашкой, боем часов, оброненным словом, жестом, восходом солнца, льющимся дождем... Конец одного эпизода становился началом другого. Это не только не давало сценарию распасться на отдельные фрагменты, но и привносило ощущение сопричастности малого и великого, природы и человека, неразрывности всего мироздания, где нет случайной травинки. И не случайно было создание этих двух металлических мальчиков мастера Бергера как предвестников конца света, как символов апокалиптичности времени. Один жил среди людей, другой - в ином мире, но рано или поздно должен был явиться сюда.
Чем дольше Карина читала сценарий, тем хуже у неё становилось на душе и тем больший страх её охватывал. Она и сама не могла понять, почему это происходит. В рукописи не было ничего мистического, наоборот, все реально, узнаваемо, а многие эпизоды выписаны с тонким психологизмом, исторической достоверностью, юмором. Этот Колычев действительно очень одаренный парень. Кукла, ставшая тотемом, не влияет на судьбы людей и не убивает их - это мертвый кусок железа. Она просто является катализатором их безумных желаний, просвечивает подобно рентгеновским лучам их мечты, а то, что комментирует их поступки и становится невольным участником и свидетелем детективных, любовных или житейских историй, так это всего лишь причуды жанра, волшебство кино. Нет, тут и не пахнет ни мистикой, ни триллером, ничем другим новомодным и глупым. И авторы умеют "держать" сюжет, не размазывают его в философско-эстетическую кашу. Фильм может получиться и зрелищным, и дающим пищу для ума...
Не выдержав, отложив сценарий, так и не дочитав его до конца, Карина набрала номер телефона Клеточкина.
– Как ты собираешься отснять исторический материал?
– спросила она возбужденно.
– Это же нереально. А эпизоды в Маньчжурии? Выпишешь всей съемочной группе командировку? Ты не Спилберг.
– Обычное дело: монтаж документальной хроники. Ясно?
– отозвался Николай.
– Ты все прочитала?
– Нет.
– Тогда какого хрена звонишь?
И в трубке раздались короткие гудки. А Карина вновь пододвинула к себе сценарий.
7
Вечером в палату к Герману ввалились его уличные приятели, галдя и шутливо толкая друг друга. Видно, кто уже обкурился, а кто нанюхался клея. Как их всех пропустили - непонятно. Наверное, дежурившая медсестра просто побоялась связываться.
– Я ей сказал, что она сейчас сама на больничной койке окажется! загоготал Дылда.
– Сразу со всеми нами. Ну-ка, подвинься. Ты, говорят, в летчики записался?
В палате лежало ещё семеро. Согнав двух больных с ближайших кроватей, подростки уселись возле Геры. Вытащили из сумок спиртное и яблоки. Закурили, сплевывая на пол.
– Хорошо лежишь, - сказал Кича.
– Как икона. Свечку в руку ещё не ставили?
– А чего ты вообще прыгнул?
– спросил Жмох.
– Дозу перебрал, что ли?
– Или столкнул кто?
– поинтересовался Аист.
– Ты скажи, он у нас так полетает! С подъемного крана. Нет, правда?
– Думал, бассейн внизу, - отозвался наконец Гера.
– Ну, чего приперлись? Здесь, между прочим, госпиталь, а не помойка сраная, где вам всем и место. Смотрите, как бы медсестра милицию не вызвала.
– Он оглядел вытянувшиеся лица приятелей и усмехнулся: - Не боись, я отмажу. Скажу, что вы мои дебильные братья.
– Короче, расклад такой, - нерешительно произнес Дылда, взяв руль управления на себя. Он негласно числился первым заместителем Геры. Живчики совсем оборзели, а Пернатый и вовсе съехал. Сегодня ночью разборку устраиваем. Назрело. Но без тебя не начнем.
– Пошевели пальчиками, - вставил Жмох.
– Члены не отнялись? Могу свой одолжить.
– Твоим пупырышком только мух щекотать, - огрызнулся Гера.
– Что произошло?
Ребята переглянулись, заерзали, не решаясь начать. Они знали, что слушать об этом Гере будет неприятно.
– Лешку-Лентяя они поймали. И измордовали так, что тот сейчас в Склифе загорает, - сказал Дылда.
– Он в парке с девчонкой гулял. А парк общий, ничей. Так мы договаривались. Это не дело.
– Лентяй вышел из нашей компании, - задумчиво произнес Гера, чувствуя, что они чего-то не договаривают.
– Зачем вмешиваться?
– Еще не вышел. Только хотел, - вмешался Кича.
– Ему нос сломали, руку, пару ребер. Били ногами и литыми трубками. Ты сейчас по сравнению с ним хоть в кино можешь сниматься.
– А девчонка кто?
– спросил Гера, уже начиная догадываться.
– Света твоя, - ответил кто-то из них.
– Сам будто не знаешь, что они последнее время дружбу водят?
– Так, понятно.
– Гера нахмурился. То, что Леша, который был старше него года на три, ухаживал за Светой, Герасима не сильно трогало. Он не мстительный собственник, чтобы чинить препятствия, к тому же относился к девушке больше как к другу. И у неё своя голова на плечах, чтобы сделать правильный выбор. Лешка неплохой парень и вовсе не лентяй, просто толстый. И умный, не чета этим придуркам. Хотел завязать с их компанией - и пусть. Никого не держим.
– Что со Светой?
– спросил он.
– Тоже маленько пострадала. Стала вмешиваться... Короче, голову ей пробили, - сказал Дылда.
– Они, видно, решили, что ты в больнице надолго застрял, вот и пошли вразнос.
– А она сейчас где?
– В другом госпитале. Во взрослом. Это ты у нас с малолетками кантуешься.
– Приятели заржали, но под сердитым взглядом Геры остановились.
– Да ты не бзди, жить будет, - сказал молчавший до сих пор Кент.
– Я справлялся у родителей. Правда, они меня чуть матом не послали... Недельку поваляется, станет как новенькая игрушка. Сможешь снова заводить.
– Так что решим?
– неуверенно спросил Дылда, поскольку Гера молчал.
– Одежду принесли?
– А как же! И размерчик твой, как положено.
– Тогда поторопимся. Нечего языком трепать.
8
Отправляясь к своему наставнику по кукольному ремеслу Белостокову, Драгуров вообще не был уверен, жив тот или нет. Телефон угрюмо молчал, слышались только какое-то шипение и бульканье, словно он звонил по водопроводному крану, в котором к тому же не было воды. Владислав поехал сразу после ухода незваных гостей, захватив с собой тяжелый саквояж.