Аккорды сердца
Шрифт:
– Ника, где бы ты ни находилась, сиди там. Мы почти нашли вас, - отвечает Эль.
– Я тебя вытащу.
– Я тебе кое-что не сказала…
– Скажешь. Обязательно… скажешь.
На этом связь становится прерывистой, а потом и вовсе отключается. Страх хватает за горло, и я сжимаю до боли собственные пальцы, чтобы прийти в себя, когда слышу в коридоре шаги.
Замираю, понимая, что здесь даже спрятаться некуда, и дрожь сотрясает вновь слабеющее с каждой минутой тело. Шаги всё ближе, и тот, кто сюда направляется, открывает одну дверь за другой, пока
Превращаюсь в комок нервов, медленно отступая назад и вовремя — старая дверь слетает с петель, а я встречаюсь со взглядом, полным безумия, как последняя трусиха, падая на колени. Ноги отказываются слушаться.
– Ника-Ника, - качает головой, наступая, а потом присаживаясь рядом.
– Я прощу тебя, потому что тебе страшно. Но за то, что ты пыталась от меня сбежать, ты будешь очень долго расплачиваться.
Заносит надо мной руку, и я зажмуриваюсь, потому что при всей моей кроличьей силе духа, больше не смогу дать отпор. Но тут появляется Эдер и перехватывает чужое запястье, разглядывая меня, как непонятый никем экспонат в музее.
– Хорошая попытка, малышка, - ухмыляется.
– Успела позвонить моему братцу?
– А ты как думаешь?
– Тебе же хуже.
Оттесняет блондина, хватает меня за волосы и вкалывает что-то в шею, перед этим спросив:
– Ну и каково тебе оказаться в таком дерьме из-за этого придурка?
– А каково тебе быть убийцей?
– интересуюсь, борясь с туманом в голове, и его взгляд на мгновение меняется, правда, это ненадолго.
Меня закидывают на плечо и куда-то тащат, пока я отчаянно стараюсь не отключиться, едва ли слыша их разговор, но препарат сильнее. Боль в груди расцветает ярким цветком, и делать вдохи становится почти невозможно.
– Что с ней?
– Я знаю?
– паникует кто-то, делая попытки меня растормошить.
– Ты сказал, с её здоровьем всё нормально!
– Ника… Очнись, пожалуйста!
– Да плевать на неё, - цедит Эдер.
– Если нас накроют, мне точно конец, и тебе заодно — в багажнике ещё одна девка, а ещё куча улик.
До меня почти не доходят фразы, как и движения, а потом я чувствую, как машину резко заносит на повороте. Слышится отборная ругань, даже звуки выстрелов где-то недалеко, после чего мы тормозим, едва не переворачиваясь. Если я буду ещё одной жертвой автомобильной аварии, в новостях наверняка скажут, что это злой рок, преследующий нашу группу…
Эта мысль неожиданно веселит, но смех застревает в горле, потому что я больше не могу сделать ни одного вдоха. Сердце будто клыками пережёвывает огромный злобный зверь, не собирающийся меня щадить, и боль уже не получается сдержать в себе.
Я вижу, как этих двоих вытаскивают наружу, а надо мной склоняется знакомая бородатая морда, правда, вижу я его тоже с трудом. Сжимаю в пальцах его воротник, пытаясь объяснить ему хоть что-то, и сама удивляюсь, как мне удалось столько продержаться.
– Багаж… ник… Девуш…ка.
– Мы всё проверим, птичка. Я здесь… Рядом. Да кто-нибудь приведите уже врача!
И я понимаю,
В его руках не страшно умирать.
16
Михаэль
Прошли почти сутки после того, как я вернул Нику, а чувство всё ещё такое, будто до сих пор теряю её. Будто держу за руку, а она ускользает куда-то под воду. Мне не вытянуть — только отпустить остаётся, потому что иначе потонем вдвоём, и это разрывает меня на куски.
Костя сидит рядом, тоже нервный и почти не спавший ни часа после всего того пиздеца, что нам удалось разрулить не без помощи ребят Гофмана. Именно Костик нашёл меня в доме птички, незнающим, куда идти и что делать, вытащил мою голову из задницы, накормил кота и придал хорошего пинка, чтобы не терял времени, а потом мы как бешеные псы отправились искать след.
Пришлось изрядно поднапрячься, вспомнив все места, к которым имел отношение мой скользкий братец, но ни в одной точке мы его не нашли, убив грёбаный день на поиски, и я едва не сошёл с ума. Винил себя, проклиная за то, как из-за собственной ревности просто отдал девчонку, которая стала моим всем, своему брату на блюдечке. Винил, но продолжал надеяться.
На второй день вспомнил о существовании бога и даже помолился, чтобы Нику не постигла участь Лисы. Было невыносимо принимать собственное существование, но и тут мой новый друг не дал удариться в соплежуйство, как бы выразилась птичка. А ведь она была права, говоря мне тогда, какая тонкая эта грань.
– У меня когда-то была сестра, - поделился Костя в перерыве между поисками и отчаянным желанием прибить себя к чертям.
– И с ней случилась похожая история.
– Знаешь, если ты мне скажешь, что мой брат и к этому причастен, я вскроюсь, - полушутливо отозвался я, представляя, что пережил этот мужик.
– Нет, хочу сказать другое. Нику я знаю достаточно, и она точно не такая, какой была моя сестра, - с болью признался он.
– Не смей её раньше времени хоронить, понял? И ради всего спиртного, убери эту мину со своей бородатой рожи — это не ты виноват в том, что случилось. Родственников не выбирают.
Не сказать, что в тот миг полегчало, но сил придало, хотя надежды особой и не было. А потом и вовсе началась веселуха, когда за нами отправились люди отца. Я узнал их сразу, лишний раз убедив себя, что у меня, кроме бабушки нет семьи, и, пожалуй, никто кроме неё наверняка не расстроился бы, порежь меня хоть один из них.
К счастью, людей у Гофмана было на порядок выше, и они вовремя пришли на выручку, едва ли не в последний момент. А ещё тот пацан, Слава, который недавно откинулся, каким-то чудом обнаружил, что отцу подарили огромное старое поместье на болотах буквально пару дней назад, и это место стало последней надеждой, если бы не тот звонок Ники.
«Я бы мог не вернуть её…» - барабанило пульсом всё то время, что мы добирались, отбиваясь от мордоворотов.
«Я должен быть на её месте», - стучало под черепной коробкой, когда наконец-то удалось остановить сбегающих ублюдков.