Аккорды сердца
Шрифт:
– Повторять что, Лизо? Я тебя поесть пригласил, какого ху…дожника потеряла Россия?
Звук расстёгивающейся пряжки окончательно выводит из транса, но это только половина моих проблем, потому что в комнате мы больше не одни.
– Серьёзно?!
– как набат, как прощальный колокол, звонящий по моим яйцам, слышится голос, которого здесь быть просто не может.
Но птичка сидит тут, в креслице, как крёстный отец, и ждёт объяснений, а я даже двух слов связать не могу. Она мне в этот момент так своего батю напоминает, что я даже рад тому, что у меня нет стояка —
– Эль, это ведь… - бормочет Лиза, осторожно отодвигаясь.
– Эль, значит?
– начинает злиться птичка в законе и медленно поднимается.
– Так ты невесту ждёшь, да?
Нихеровый поворот, но почему я ему так рад?
– Вы собираетесь жениться?
– хлопает ресницами брюнетка, выглядя не по-детски ошеломлённой.
– Милочка, шла ты работать, - хмыкает Ника, и не удивлюсь, если ей удалось пронести в багаже пистолет её матери.
– Ты же знаешь, что мне нельзя нервничать!
– это уже мне претензия, и моё собственное сердце начинает неистово стучать от переживания за здоровье своей бестии.
Лиза переводит растерянный взгляд то на меня, то на птичку, а я не знаю, ржать или вообще впасть в кому.
– А почему?
– тихо уточняет она, подозрительно глядя на плоский живот Ники.
– А он не сказал, что скоро станет папой?
– подыгрывает она, окончательно добивая соперницу, и Лизу мне даже жаль — нормальная ведь баба, только не для меня, увы. А вот перспектива обзавестись наследниками греет душу, посылая в мозг интригующие картинки.
Смотрим друг на друга, и между нами плавится воздух. Сплит-система не справляется с этой жарой, не имеющей ничего общего с погодой, и мы вообще не замечаем, как третья лишняя быстро сливается из нашей компании.
– Я пойду, - сообщает, оставляя нас вдвоём. Вчетвером, не считая спящего Веньки и нашего, ещё не запланированного потомка, но ещё не вечер.
У меня наконец-то прорезается голос.
– Птичка, что ты здесь делаешь?
Она демонстрирует безымянный палец, будто это средний, и я вижу очень знакомое кольцо с сапфиром и бриллиантами, которое бабуля передала мне, чтобы я отдал своей будущей жене.
– А… - очень информативно, знаю.
– Твоя бабушка встала на колено и сделала мне предложение. Сначала я думала отказать ей, но она была очень убедительна, когда буквально умоляла меня забрать тебя себе и вернуть на родину, - не скрывает удовольствия, а я делаю шаг за шагом, чтобы оказаться ближе, и даже не отдаю себе больше отчёта.
Она чувствует моё настроение, и тут же нервно сглатывает. Смотрю на её горло с одним желанием — впиться губами, оставив свои следы, а потом заставить Нику забыть обо всех моих косяках.
– Папой, значит, стану?
– оттесняю её к окну с самым волнующим видом на Карибское побережье, только передо мной вид гораздо более волнующий.
– Ну да. Снова, - пожимает плечами.
– У тебя уже есть Веня, а теперь тебе придётся усыновить моего кота и ещё двух доберманов. Потянешь? Ты я, смотрю, богатенький Буратино.
Как же я рад, что я ошибся в ней. Как же, блять, приятно ошибаться…
–
– Хорошо, что ты прилетела сама. А то у меня были куплены билеты, и я уже хотел сорваться к тебе.
Доходит до неё быстро. Быстрее, чем до меня, но брать слова назад поздно, и птичка каменеет в моих руках.
– Ах ты сволочь бородатая!
– хватает меня за волосы, а я ржу.
– Мракобес патлатый!
– Да, это всё я, - врезаюсь в её раскрытые губы, не давая больше спорить.
Это будет потом. Сейчас же я намерен наверстать всё то, что мог получить уже давно и чуть не потерял.
***
Не успеваю даже мяукнуть, как мой рот запечатывают, запрещая мне говорить, а вообще-то столько всего хотелось сказать…
Например, как страшно мне было прилететь и понять, что всё кончилось. Что я здесь не нужна, и что увижу Эля с другой, тем самым окончательно вырвав себе сердце, едва справившееся со всеми потрясениями.
И ведь это реально чуть не случилось пару ударов назад.
Картинка того, как эта женщина домогалась тут моего сталкера, опять врезается в мозг, и я отталкиваю гада, садясь на него верхом.
– Неужели так соскучился? Я думала, твоя администраторша недостаточно тебя развлекала тут?
Между ног упирается весьма солидное доказательство его желания, но не факт, что по мне, так что я до последнего сопротивляюсь новому поцелую.
– Не ревнуй, птичка, - сжимает мои ягодицы сквозь тонкую ткань платья и горячо шепчет.
– Ты одна наводила кипиш в моих мыслях, выстроив в ряд всех моих тараканов, даже самого главного царя Таракановича, который раньше над всеми верховодил.
Язык скользит по шее, проверяя скорость пульса, и я уверена, это самый точный способ узнать его.
– И что?
– Последние недели он угрожал, что если я не перестану о тебе думать, он устроит всем сладкую жизнь. Что бы это ни значило, - дразняще касается сначала верхней губы, превращая мои мысли в труху, но я держусь.
– А потом?
– А потом его ёбнул со спины какой-то сумасшедший таракан, сказав, что если я не поеду за тобой, он устроит полномасштабное восстание, - признаётся, втягивая ртом верхнюю губу, оглаживая всю меня, и от каждого прикосновения мурашки расходятся по телу.
– Ты такой придурок, ты в курсе?
– обречённо выдыхаю, уже давно смирившись с его дуростью.
Хочется почувствовать его кожа к коже, и сама не знаю, как так выходит, что пальцы тянут край его футболки, оголяя напрягшийся пресс.
– Зачем же за мной прилетела, птичка?
– Потому что всем нужен тот, кто осветит их путь, - шутливо ударяю его макушке, чтобы не мешал мне заниматься раздеванием, а потом я замечаю новый рисунок на его теле.
Смотрю на линии татуировки и узнаю в них свою кардиограмму, испытывая при этом самую странную смесь эмоций. Потрясение, уязвимость, тепло, разливающееся в груди, и мои пальцы тянутся прикоснуться к чернильно-чёрному рисунку. Это для меня — лучшее подтверждение его чувств. Даже громче, чем стало бы признание.