Аксель
Шрифт:
— Что? Исключено, Грег. Нет. Мне нечего ему сказать. Ты видел, каким взбешенным он был? Я не видела его лица, но я все слышала. Я все чувствовала. Он вел себя так, словно я сделала что-то ужасное. Разве так ужасно кого-то любить?
— Не знаю, Из. Я просто думаю, что вам есть что сказать друг другу… закрыть эту тему.
Закрыть? Я усмехаюсь про себя и откидываюсь на спинку кровати. У этого мужчины явно не хватает долбаных шариков в голове, если он думает, что я смогу или захочу встретиться с Акселем. Я не могу, просто не могу. Наверное, это чья-то безжалостная шутка сверху. Я знала, на что себя обрекла, когда перестала молиться. Никому,
— Уйди, Джи. Пожалуйста, просто уйди.
Я поворачиваюсь на бок, натягиваю на голову одеяло и тихо плачу в подушку. Я слышу, как закрывается дверь, а затем топот удаляющихся по коридору шагов, сопровождаемый тихим бормотанием.
В тот момент, когда я собираюсь заснуть, я чувствую, как меня обхватывают и крепко сжимают тонкие ручки.
— Люблю тебя, Из, мы справимся с этим.
Обнадеживающие слова Ди – последнее, что я слышу до того, как погружаюсь в беспокойный сон, надеясь обрести какое-то подобие покоя.
Глава 7
— Боже, Иззи, ты так чертовски приятно обхватываешь мой член. Так… чертовски… крепко, — он произносит это хрипло и отрывисто, поскольку медленно проталкивает свой длинный, толстый член в мое жаждущее тело. — Никогда не чувствовал себя так хорошо, как с тобой.
Его руки напряженно сжимают мои бедра, поскольку его толчки набирают скорость; его мощное раскачивание приводит к тому, что мои возбужденно торчащие соски самым восхитительным образом трутся о его простыни. Я впиваюсь пальцами в простыни, и безуспешно пытаюсь подавить свой стон. Все, чего я хочу – кричать от удовольствия при каждом толчке и каждом вращении его бедер. Он неистово врывается в меня, кончик его огромного члена задевает шейку матки; от каждого толчка мое тело напрягается и молнии чистого удовольствия, зарождающиеся в киске, пронзают каждую часть моего тела. Пальцы на руках покалывает; пальцы на ногах подгибаются; моя грудь ритмично покачивается. Каждый дюйм моей кожи пылает из-за этого парня.
— Черт меня подери… — грохочет он, я чувствую его порывистое дыхание на своей спине. — Ты создана для меня, детка.
Я боюсь открыть рот и издать какой-нибудь звук, который даст ему понять, что он вызывает во мне точно такое же чувство. Я знаю, что как только разомкну губы, из меня вырвутся крики чистого восторга. Боже, я люблю его. Он прав; мы подходим друг другу так, словно нам предназначено быть вместе. Наши тела идеально совпадают, наши движения идеально синхронны, а наши мысли даже не нужно озвучивать.
Его рука оказывается между моими бедрами, и он начинает вращать большим пальцем, умело выводя им восхитительные круги, доставляя моему телу безграничное наслаждение.
— Кончай со мной, Принцесса, кончай со мной, черт возьми.
В тот момент, когда мое удовольствие достигает заоблачных высот и в меня вонзаются когти мощнейшего оргазма…
Я просыпаюсь.
Резко сев, я слышу справа от себя грохот, поворачиваюсь и вижу, что Ди
— Господи Иисусе, Из. Достаточно было просто проснуться.
— Извини, — фыркаю я и получаю в отместку сердитый взгляд.
Я отрываю глаза от крошечного клубка несчастья на полу и медленно осматриваю комнату, пытаясь выяснить, что изменилось. Ну, кроме того, что я проснулась в своей кровати вместе с Ди, как долбанная извращенка. Стук в дверь вынуждает меня нахмуриться еще больше; хоть убей, не могу понять, что не так.
Дверь приоткрывается, и в комнату заглядывает Грег:
— Эй, — говорит он нерешительно. — Ничего, если я войду?
И этого вполне достаточно, чтобы вспомнить все кристально ясно и в цвете. Мой день рождения, посылка, клуб «Carnal» и Аксель.
Ди, потирая ушибленную задницу, поднимается с пола, после чего обходит стоявшего в дверях Грега и выходит из комнаты, раздраженно бормоча про себя ругательства.
— Кто-то проснулся счастливым, — говорит Грег, подходя к кровати и присаживаясь. Он смотрит на меня так, словно хочет убедить, что это всего лишь скромный дружеский визит. — Доброе утро, крошка. Хорошо спала?
Он выглядит слишком нелепо в моей девичьей комнате. Его каштановые волосы взъерошены ото сна, что придает почти мальчишеский вид его обычно суровой физиономии. На нем спортивные штаны и обтягивающая белая майка, демонстрирующая его мощные, мускулистые руки. Он всем своим видом источает мужественность, которая слишком несуразна в моей комнате с рюшами и оборками.
— Думаю, спала неплохо, по крайней мере, мне так кажется, — я смахиваю со своего стеганого одеяла несуществующую пушинку, не глядя в его проницательные глаза. Я чувствую, что он сдвигается, поворачиваясь ко мне так, чтобы сидеть лицом к лицу. Тем не менее, я не поднимаю головы.
— Посмотри на меня, крошка, я должен убедиться, что ты в порядке.
Я втягиваю в себя большую порцию кислорода, задерживаю ее в легких и поднимаю голову. Его взгляд давно уже не сонный, а жесткий и контролирующий. Взгляд, которому я не могу противостоять. Я видела его в действии миллион раз; этот взгляд всегда говорил о его решительном настрое, невзирая на обстоятельства, и с таким взглядом вам бы не захотелось пересечься.
Думаю, это какая-то игра, но надеюсь, он бросит эту затею. Здесь нечего обсуждать.
— Послушай, Джи, я знаю, ты хочешь, как лучше, но это дерьмо… дерьмо, с которым я не хочу иметь дело. Ни сейчас, ни потом. Я даже не уверена, что когда-нибудь захочу. О чем здесь вообще можно говорить, а? Это не та дорога, по которой я готова пойти. Она давно перекрыта объездными знаками, огромными, черт возьми, предупреждениями, предлагающими выбрать другой маршрут. Я лишь причиню себе дополнительную боль и страдание, а мне бы этого не хотелось. Неужели я не могу выпросить для себя капельку счастья, способного разогнать это черное облако? — я даже не даю ему возможности вставить что-то, обрывая, прежде чем он попробует мне возразить. — Мы теперь знаем… что вы… что вы с ним друзья. Давай, просто оставим все как есть. Ты можешь дружить с ним и со мной. Думаю, мы никогда с ним не столкнемся. Никогда.