Аксель
Шрифт:
Я знаю, мне повезло с такими друзьями как Ди и Грег, они – единственные люди, которые остались у меня в этом мире. Единственные люди, которые лучше умрут, чем причинят мне боль. Сейчас они моя семья; семья, которую я иногда обижаю, но все же семья. Я прекрасно понимаю, что временами им нелегко терпеть все мои закидоны. Когда у меня случается рецидив, они борются с ним вместе со мной. Я отстраняюсь и ухожу в себя, Ди переходит в режим обеспокоенной мамочки, а Грег берет на себя роль защитника, альфа-самца.
Мы с Ди близки, и всегда будем, а вот с Грегом нас связывают боль потерь и страданий, которые никто и никогда не сможет понять. Я до сих пор помню его взгляд, когда он рассказывал
Я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок, следя за вращением вентилятора, позволив себе в очередной раз перенестись в прошлое.
Я помню, что когда-то была так же безмерно счастлива, как и Ди, всегда глядя на мир сквозь розовые очки. Я не была самой популярной девчонкой в школе, но у меня было немало близких друзей. Мое детство было наполнено смехом и любовью; мои родители были воплощением мечты. Они всегда были счастливы, улыбчивы и переполнены любовью. Любовью ко мне и любовью к жизни. Среди всевозможных взаимоотношений родителей и детей, наши были самыми необычными. Я могла обратиться к ним по любому поводу, и они бы никогда не осудили и не пренебрегли мной. Не проходило и дня, чтобы я не ощутила радости, которую внесла в их жизнь.
Мне невероятно повезло встретить любовь всей своей жизни в юности. У нас были отношения, которые напоминали мне отношения моих родителей. Всегда счастливы, улыбчивы и переполнены любовью. С этим парнем у меня было три лучших беззаботных года в жизни.
Я думала, что неуязвима. Думала, что наша любовь нерушима. Вместе мы могли преодолеть все, какие бы сюрпризы жизнь нам не преподнесла. Рядом с ним я чувствовала себя цельной.
Аксель уехал в лагерь для новобранцев спустя три дня после окончания средней школы, и это, к сожалению, означало, что он должен был оставить меня на какое-то время. Я понимала это, черт, я даже подбадривала его. Я хотела сделать его счастливым и знала, что он выстраивает свой жизненный путь, доказывая всему миру, что он не похож на своих родителей, родителей, которые заботились больше о своей следующей крупной сделке, чем о собственном сыне. Аксель жил, переходя из одной приемной семьи в другую на протяжении своих восемнадцати лет, сознавая, что ему нечего предложить мне для обеспечения надежного будущего, поэтому он принял единственное возможное решение – поступил на службу в морскую пехоту.
Вместе с моими родителями мы довезли его до автовокзала с обещанием воссоединиться и воплотить в жизнь все наши мечты, после того как я на следующий год получу диплом об окончании школы. Тот день был первым не простым днем моей жизни.
Из моих губ вырывается горький смешок, когда я вспоминаю те глупые мечты.
Мечты наивного подростка – это нечто странное, планируя их, вы и не подозреваете, что планируете кошмары.
Я не была сломлена его отъездом, безусловно, я была расстроена, но знала, что он вернется. Вернется ко мне. Мои родители спланировали несколько поездок тем летом, чтобы отвлечь от мыслей об Акселе, во всяком случае до тех пор, пока я не получу от него известий. Я была невероятно взволнованна в ожидании того дня, когда получу от него весточку, хотя понимала, что это просто письмо. Я не могла дождаться и узнать о каждой мелочи, с которой ему пришлось столкнуться, узнать, как он со
Но этот день так и не наступил. Через две недели, после того как я помахала на прощание своей любви, мои родители погибли в автокатастрофе. Я была опустошена и убита горем. Сейчас, оглядываясь назад, могу сказать, что это стало началом моего падения по наклонной. Мне было нелегко смириться с их смертью, особенно без поддержки Акселя. Мои родители были единственными детьми в своих семьях. Родители моего отца умерли задолго до моего рождения. Оставшись без семьи, способной взять меня под опеку, я была отправлена к родителям моей мамы в Северную Каролину. Даже несмотря на мое горе, я по-прежнему продолжала надеяться, что Аксель вернется в мои объятия и заберет всю мою боль. Не поймите меня неправильно, я любила бабушку с дедушкой, но они были пожилыми и просто не знали, как облегчить мои страдания, превышающие по силе их собственные.
Я оставила свой новый адрес приемной матери Акселя, Джун. Я знала, что она меня ненавидит, но надеялась, что если я не смогу с ним связаться, то, это станет лучшим вариантом.
Наконец, черная пелена, окружавшая меня после смерти родителей, рассеялась, когда я узнала, что почти два месяца как беременна. Прошел приблизительно месяц, с тех пор как я их потеряла, и не дня ни проходило, чтобы я не чувствовала острое отчаяние, но эта беременность дала мне повод сосредоточиться на чем-то другом. На чем-то, что скрасит ожидание. Как ни иронично, но я узнала об этом в День Независимости. Я не забуду, как сидела в ванной комнате, в доме бабушки и дедушки, размышляя о том, что Аксель оставил мне нечто ценное – частичку нашей с ним любви. Я по-прежнему была напугана тем, что мне всего семнадцать лет. По существу я была одинока и беременна, но я полюбила этого малыша в мгновение ока, как только увидела положительную полоску теста. Я знала, что любой ребенок, созданный нашей любовью, будет прекрасен.
С возрождением надежд, я начала двигаться дальше и планировать наше новое будущее. Я не могла дождаться, чтобы поделиться с ним новостями. Каждый день я писала ему, отсылая письма его старой приемной семье. Не зная, где он поселится, я думала, что это лучший вариант. Меня беспокоило, что я не получала от него известий, но я знала, что он меня найдет. Он всегда меня находил.
Я была примерно на десятой неделе беременности, когда получила письмо от Джун. Она просила меня прекратить отправлять письма к ней домой, Аксель не вернется и просил передать мне, чтобы я оставила его в покое. Я была ошеломлена и убита горем. Мой Аксель не сказал бы, что не любит меня; у нас было одно будущее на двоих.
Я пыталась написать ему на базу, где он, как первоначально предполагалось, пребывал, но мое письмо вернулось с сообщением о том, что там нет никого с таким именем. Я не знала, что делать. Я знаю, Джун говорила, что он хотел, чтобы его оставили в покое, но я считала, что он заслуживал хотя бы знать о ребенке. Поэтому, не имея других вариантов, я снова попыталась связаться с Джун. Я написала ей письмо, акцентируя внимание на том, что Акселю необходимо со мной связаться. Письмо, которое я получила в ответ, потрясло меня до глубины души.
Я открыла письмо, и меня тотчас же окутал запах дыма. Развернув единственный листок бумаги, я прочитала слова, которые остановили мой мир.
Два слова.
Он мертв.
Я не могла в это поверить, просто не могла. Джун наверняка лгала. Я попыталась написать ему на базу еще раз, но мое письмо было возвращено с извещением о том, что они сожалели, но солдат под таким именем не был включен в действующую армию. Когда это письмо вернулось, именно тогда я и поверила Джун, и сломалась.