Актриса года
Шрифт:
— Ах, Колли! — проворковала Фиона. — Теперь, когда ты со мной, большего и не надо.
Фионе было приятно вспоминать о том, как быстро и безболезненно прошло их с Колином примирение. Последние два дня пролетели точно во сне, столь же быстро, как второй акт любой из пьес Пинтера. Все же странно, подумала Фиона, что обвинение в убийстве может примирить двух старых добрых друзей, которыми всегда являлись они с Колином.
— Знаешь, Колли, — сказала Фиона, и в глазах ее зажегся игривый огонек, — хочу, чтоб ты знал. Я очень-очень
— Во всех смыслах? — переспросил Колин, приподняв бровь так высоко, как делали актеры ну разве что в пьесе Ноэля Коварда. — А как же Мэри фон Трапп?
— Да пошла она куда подальше, эта Мэри фон Трапп… — пробормотала Фиона. Наклонилась и поцеловала Колина, протолкнув язычок ему в рот. Он тут же откликнулся на ласку — положил обе ладони ей на груди, которые с шуршаньем терлись о пурпурную тафту платья.
— Дорогая!.. — простонал Колин и, опуская голову все ниже, покрывал тафту поцелуями. — Я всегда мечтал, чтоб между нами было все… вот так, как сейчас.
— Да, любовь моя, — шепнула Фиона.
— Не сочти меня развратником, но с тех самых пор, как я узнал о твоих лесбийских штучках… я, дорогая, только и мечтаю… как бы нам заняться любовью втроем.
— А что, это тебя заводит, да, Колли?
— Даже посвящение в рыцари самой королевой не принесет мне столько счастья, — пробормотал он, зарываясь носом в ложбинку меж ее грудей.
— Тогда почему бы не попробовать? Прямо сегодня ночью?
— Ты что, действительно не против?.. — спросил Колин, сам не веря своему везению.
— Конечно, — ответила Фиона. — Если сегодня побеждаю я, в постель мы ложимся втроем — ты, я и «Оскар». Ведь кто в Голливуде не мечтает трахнуться с этим маленьким золотым парнишкой!..
Лори вела себя во взятой напрокат машине куда сдержаннее — сидела, выпрямив спину, и держала Марию за руку. Последние четыре дня она провела дома, выходила лишь за продуктами да забрать аквамариновое платье от Донны Каран. Газет не читала, телевизор не включала. Пусть о ней говорят и пишут все что угодно, она не хотела этого знать. Мало того, Лори даже подключила телефон к автоответчику и не снимала трубку, что избавило ее от разговора с Мелиссой. Сначала та звонила дважды в день, и каждое следующее послание, оставленное на автоответчике, становилось все драматичнее. Пик эмоций пришелся на субботнее утро — это был просто вой, состоявший из угроз, лицемерия и интриганства, то есть всего, чем жила Мелисса на протяжении сорока лет.
— Лори, ты должна снять трубку! — вопила она. — Я еще могу договориться с Барбарой, и она выбросит из передачи тот кусок. У меня имеется на нее компромат, она путалась с Тони Беннетом в шестидесятые. Подойди к телефону, заклинаю!
Но Лори так и не подошла. Она твердо решила, что пойдет на церемонию рука об руку с Марией, бросая тем самым вызов обществу. Правда, она все еще побаивалась скандала,
Лимузин притормозил у края тротуара, и Лори с Марией вышли. Она по-прежнему держала Марию за руку и чувствовала, как вспотела у нее ладонь. О, она была совсем мокрой от пота, того гляди испортит белую бархатную перчатку. В глаза ударили вспышки камер, и Лори, гордо подняв голову и улыбаясь, стала пробираться с Марией через толпу по красному ковру, ведущему к входу.
И тут вдруг в этой толпе стал нарастать шум. Он вскоре превратился в рев, и в нем отчетливо различались восторженные возгласы:
— Лори! Лори! Лори!
Она покосилась на толпу и увидела море лиц. Сотни фанов радостно скандировали ее имя. И еще они держали плакаты, на которых было написано: «Мы любим тебя!» А многие приветственно показывали ей большой палец.
Тут вдруг сзади к ней подошла совершенно роскошная женщина и обняла за талию. То была Сьюзан Сарандон под руку с Тимом Роббинсом.
— Милая, — шепнула Сьюзан на ухо Лори. — Я так тобой горжусь! И нечего стыдиться, что не похожа на других!
Мария обернулась к Лори и широко улыбнулась.
— Поприветствуй своих поклонников, малышка, махни им рукой, — сказала она. — Они прождали весь день, чтобы увидеть тебя.
И Лори подняла руку и помахала толпе, и рев этой толпы стал еще восторженнее и громче. Она успела заметить молоденькую девушку в джинсах и простой футболке с плакатом: «Спасибо тебе!»
«Просто не верится, что все это время я не решалась сделать простейшую в мире вещь», — подумала Лори. Обернулась, чтобы еще раз взглянуть на девушку, но не увидела ее — глаза застилали слезы.
— Карен Кролл, — сказал Роджер Эберт и придвинул микрофон вплотную к ее роскошным грудям, — вас номинировали за «Жертвоприношение», первый фильм, где вы появились одетой. Скажите, что вы тогда чувствовали?
— Мне было тепло, — ответила Карен и одарила Роджера многозначительным взглядом. Она появилась рука об руку с Ларсом, сдержав свое обещание взять его на церемонию.
— Что вы думаете о сегодняшнем шоу?
— Оно будет долгим, и я обязательно выпью, как только все закончится, — ответила Карен и подмигнула.
— С нами была Карен Кролл! — весело бросил в микрофон Роджер Эберт. — А сейчас я вижу Конни Траватано, еще одну номинантку, за фильм «Помидоры и бриллианты». Она приближается к нам… Как поживаете, Конни?
— Чудесно, Роджер, — ответила Конни, нежно опиравшаяся на руку Эрика.
— Прошло уже немало времени с той, первой, вашей номинации, — сказал Роджер. — Какие ощущения?
— Все эти годы пролетели как один день, — ответила Конни и направилась к входу.