Аквариумная любовь
Шрифт:
Неделя для него — это уже рекорд.
Мы поболтали о том о сем. Я рассказала о работе, об общаге, немного о Йоуни. Ханну расслабился. Мы заказали по второй кружке пива.
— Мне за руль не раньше вечера, — пояснил он, слизывая пену с губ.
— Да мне-то какое дело, — сказала я.
То, что мама будет дома, когда я приеду забирать вещи, меня тоже мало волновало.
Мы сидели, молча пили пиво и смотрели в окно. Было пасмурно. По улице, закутавшись в шубу, шла женщина
— Так, значит, ты теперь типа встречаешься? — спросила я, не придумав ничего более умного.
Ханну усмехнулся:
— Ну, типа да.
— Ясно…
Ханну уставился в стенку.
— Тойни, говоришь?
— Тойни.
Я понимающе кивнула. Я никак не могла перейти к интересующей меня теме. И тогда я решила спросить напрямую.
— Слушай, — бодро и непринужденно начала я. — Расскажи мне о своих подругах. Какие они в постели? Ничего?
— Кхе, кхе… — закашлялся Ханну. Он удивленно посмотрел на меня. — Чего это ты вдруг?
— Да ничего. Опиши мне какую-нибудь из твоих подруг. Например, какую-нибудь плохую.
— Плохую? Да у меня вроде плохих-то и не было.
— Ну, самую закомплексованную тогда.
— Да что ты от меня хочешь-то?
— Давай колись.
— Ну…
Он выдержал паузу и тяжело вздохнул.
— Была у меня одна чокнутая. Стеснительная вся из себя такая, никак не хотела раздеваться при свете. А как улеглась в койку, тут и понеслось — представь, говорит, что я фрукт. Ее, типа, это возбуждало.
— Какой еще фрукт? — спросила я, покатываясь со смеху. Ничего смешнее я в жизни не слышала.
— Ну, какой-нибудь гладкий. Манго, например. Или авокадо. «Представь, что я фрукт». Тут у всякого желание пропадет.
— Врешь небось?
— Чистая правда! А потом еще велела мне представить, что мой член — дикий банан в ее тропиках. И тут я сказал «стоп». Такой бред я выслушивать не намерен.
— Расскажи еще что-нибудь, — чуть не плача от смеха, попросила я.
— Не знаю даже, что еще рассказать…
— Ну пожалуйста! Я так хочу об этом поговорить. А была у тебя когда-нибудь такая, которая все время требовала чего-то нового, и что бы ты ни делал, ничего-то ей не подходило?
Ханну задумался. Лицо его вытягивалось все больше и больше. Ему явно не очень-то хотелось разговаривать на эту тему.
— He-а, не было, — наконец сказал он.
— Никогда-никогда?
— Не-а.
— А бывало такое, чтобы ты себя неуверенно чувствовал как мужчина?
Ханну пристально рассматривал девочку-официантку за барной стойкой, избегая моего взгляда.
— Ну, — тихим голосом сказал он, — было дело. Была у меня как-то одна баба постарше, красивая — глаз не оторвать, а я немного напился, ну и, в общем, вначале у меня никак не хотел стоять…
— И что ты сделал?
Я ждала, что сейчас он расскажет о том, как они выясняли отношения.
— Ничего.
— Ничего?
— Ничего. Она не заметила. Я сам справился. Мне как-то приятель посоветовал, что если не стоит, то надо подумать про КПФ, и тогда сможешь сконцентрироваться.
— Что такое КПФ?
— Коммунистическая партия Финляндии, КПФ. Вроде как подумаешь о ней, и сразу встает. Я попробовал, и правда сработало. Это, видно, панику снимает, ну, как если подумать о чем-нибудь отвлеченном. А больше со мной такого не случалось.
— Да-а, круто. Слушай, а расскажи…
— Я ни о чем больше рассказывать не буду, — сказал Ханну, повышая голос. — Все, разговор окончен. Что ты пытаешься выяснить?
— Ничего. Я вот думаю, а может, мне завести любовника-негра? Говорят, у них хорошее чувство ритма.
— Когда же ты повзрослеешь? — фыркнул Ханну. Тут я не выдержала и рассмеялась.
«Когда же ты повзрослеешь?» По-моему, это было еще смешнее, чем история про фрукт.
— Подумаешь, выпила чуток, отнесись с пониманием.
— Да ты всегда была такая, себе на уме. Куда ветер подует, туда и ты, — продолжал Ханну. — Ты уж решила бы для себя, чего же ты в конце концов хочешь.
— Хочу любовника-негра, — затараторила я. — Достань мне такого. Или нет, лучше целый вагон любовников-негров. Пусть приезжают к нам в общагу, всем найдем применение!
— К слову о неграх, — начал Ханну. Он явно хотел сменить тему. — Мы с Рэмом Туовила были как-то в Сейнайоки. Ну, значит, идем мы под вечер по центру, темно. Туовила решил закурить, а спичек нету. Через пару кварталов смотрим, у какого-то подъезда негр курит, беззаботно так. Только зубищи блестят в темноте. Так знаешь, что Рэм выдал? Подошел к нему и говорит: «Огонька не найдется, товарищ тьмы?» Так и сказал. Я уж подумал: все, пропали, найдут утром со вспоротыми животами. А негр, тот ничего, протянул зажигалку, спокойно так. Он, наверное, даже не понял, в чем суть.
— Не увиливай, — сказала я и допила содержимое своего стакана.
— Мне пора.
Ханну посмотрел на часы и стал натягивать куртку.
— Куда это тебе вдруг понадобилось?
— У меня свидание.
Он ухмыльнулся. Мне вдруг стало ужасно обидно. Что я буду делать одна, если он уйдет? Мне просто позарез нужно было с кем-нибудь поговорить.
— Ну, что ж. Надеюсь, ты окажешься на высоте, — сказала я.
Он натужно улыбнулся:
— Угу. Ну, созвонимся еще. И свидимся, коли не ослепнем.