Аквитанская львица
Шрифт:
Вскоре Петрониллу в компании менестрелей привезли в Париж. Она была горда: ее сестра — королева! Девушка мечтала о выгодном замужестве и большой любви. И в мечтах представляла себе прекрасного юного принца-северянина, например, одного из подрастающих братьев короля. А их, как она слышала, было четверо! Как и старшая сестра, Петронилла была очень красива и уверена в себе.
Но планам ее относительно принца-ровесника не суждено было сбыться. Ее увидел мужественный рыцарь — сорокалетний Рауль де Вермандуа, великий сенешаль двора.
А она увидела его…
Эта встреча оказалась роковой. Роковой уже потому, что Рауль был женат, и не на ком-нибудь —
Людовик, едва оправившийся после чудовищного позора, все еще приходил в себя. Заботливая жена дарила ему не только свою любовь — по приезде она преподнесла мужу в качестве искупления своих грехов хрустальную чашу на золотой ножке и с резным золотым ободком, в который были вправлены жемчуг и драгоценные камни. Эту чашу, фамильную реликвию, она специально, тайком, везла из Бордо, чтобы подарить ее здесь, в Париже. Людовик был растроган до глубины души.
Но его сердечному спокойствию, возвращавшемуся с таким трудом, продолжаться суждено было недолго…
Петронилла, влюбившись по уши в Рауля де Вермандуа, бросилась в ноги к сестре.
— Алиенора, — отчаянно рыдала она у нее на коленях, — я люблю его! Люблю! Что мне делать? Я утоплюсь, если мы не будем вместе! Сброшусь с моста в вашу холодную и гадкую Сену! — Она поднимала прекрасные зареванные глаза на свою сестру и в кровь кусала губы. — Или выброшусь из башни! — И опять с глухими рыданиями утыкалась ей в колени.
Алиенора тоже кусала губы — ей искренне хотелось помочь сестре. Ведь у нее совсем не осталось родных. Был еще их дядя на Святой земле, князь Антиохии, Раймунд, дорогой для Алиеноры человек, но он казался почти мифическим героем. И она уже была неуверенна, существует ли он на самом деле. А милая Петронилла, ее кровиночка, находилась под боком.
Но что она могла для нее сделать?
А Рауль де Вермандуа, потерявший покой в том возрасте, когда его следует потихонечку приобретать, кусал ногти и не мог дать королю ни одного толкового совета по внешнему управлению государством. И это при том, что мудрого Сугерия по-прежнему не приглашали на Королевский совет. Людовик только хмурился, по своему обыкновению, и недоумевал: не заболел ли его советник?
В один из этих трагических дней, когда разбивались сердца и страдали души сиятельных особ, Алиенора напрямую сообщила о романе великого сенешаля и ее сестры. Что им делать? — спросила она у мужа. Любовь подняла их на своих крыльях, но если это чувство будет убито, то падение любого из них может закончиться смертью.
По крайней мере, теперь Людовик знал, почему его вельможа ходил все это время как в воду опущенный.
— Но у него есть жена, племянница Тибо Шампанского, — сказал он, стоя в ночной рубашке на медвежьей шкуре, грея руки у камина. — Церковь благословила их брак. Что ты хочешь от меня?
— Разорви брак Рауля Вермандуа с нелюбимой женой, — сидя на кровати, поджав ноги, просто ответила Алиенора.
— Разорвать брак?! — Людовик не верил своим ушам. — Я что, папа римский? — Он даже рассмеялся ее просьбе, как остроумной шутке. — Разорвать брак!
— У меня одна-единственная сестра, и я не хочу потерять ее! — грозно откликнулась с постели Алиенора.
— Милая, но это не в моей власти…
— Ты — король! А значит, тебе решать, с кем жить твоим вассалам, кем бы
— А повод?
— Повод всегда можно найти. Спроси у своего старого лиса Сугерия, он умен — вмиг подскажет, что делать.
— Я так и поступлю, — холодно откликнулся Людовик.
На следующий день, избегая встречаться с великим сенешалем, Людовик приказал седлать лошадей и вскоре с небольшим отрядом выехал в Сен-Дени.
В аббатстве вовсю шло строительство нового храма. Сугерий, которого отодвинули от политической и административной деятельности, решил заняться переустройством монастыря. К чему тратить впустую время? Когда он будет нужен — его пригласят. А пока он устремил сердце Господу, а очи, опыт и мастерство — архитектуре родного аббатства. Тем более что Людовик, чувствуя неизгладимую вину перед учителем, за ничем не обоснованную отставку, делал огромные пожертвования некогда любимому аббатству.
Давно избегавший проезжать мимо Сен-Дени, где он провел столько лет в служении Господу, Людовик был бесконечно удивлен. Впервые во Франции появились стрельчатые арки — они дарили легкость и полет всему сооружению. Было в этом что-то новое, великое, открытое миру. Пронзительно-точное. К небу возносилось необыкновенное и восхитительное здание — все его каменное естество словно устремлялось к вершинам неба, к Богу…
Короля под серым февральским небом смиренно встретил Сугерий. Поклонился своему государю. Людовик ловко спрыгнул с лошади. Когда-то он побаивался седла — причина смерти старшего брата навсегда осталась в памяти. Но последние годы сделали из него заправского наездника — куда тут денешься: походы, войны, марши и демарши. Он давно уже обзавелся огромной конюшней отменных скакунов.
Людовик тепло обнял наставника, и тот сразу понял: пришло время, и он понадобился. Сердце аббата Сен-Дени радостно забилось.
— Прекрасный храм, Сугерий, — тепло сказал молодой король. — Ты всегда был на десять шагов впереди других…
— Рад, что вам нравится, государь, — скромно проговорил священник. — Я пригласил самых талантливых мастеров, в сердцах которых почувствовал движение к великому. Мне сразу понравилась их задумка. Да и вам будет приятно знать, что деньги казны идут не в пустую. Все во славу Господа и для душ наших прихожан.
Король кивал. Вместе они вошли под своды старого храма. Сугерий понимал: это присказка, скоро будет сказка. Людовик перекрестился, пламенно прочитал молитву и, не теряя времени даром, стал рассказывать настоятелю монастыря о новой своей заботе. По мере продолжения его рассказа настоятель аббатства Сен-Дени становился все мрачнее.
И когда от него потребовался ответ, Сугерий не стал юлить.
— Вы даже не понимаете, государь, на что толкает вас супруга, юная королева, — он был очень серьезен, этот полуопальный советник. — Сколько я приложил усилий еще при вашем отце, да хранит Господь его душу, чтобы помирить графов Шампани и Вермандуа. Их распря длилась десятилетиями, поймите это! Граф Шампани — один из самых влиятельных ваших вассалов! У него огромные земли, за ним — большая сила. Если вы своей волей устроите этот развод, он немедленно повлечет за собой разрыв между вами и Тибо Шампанским. И церковь, Людовик, церковь будет целиком на стороне графа.