Аларика
Шрифт:
— Имеет. Просто тебе сейчас слишком больно, чтобы понять.
— Не хочу я ничего понимать! — я отпихнула жреца. — Вы твердите, как заведенные — так надо, надо понять, надо, надо, надо… Я устала от этого «надо!». И «понимать» устала. — Я ведь всю дорогу сюда думала об этом — больше, собственно не о чем было. Да, тайна, которую знают двое, перестает быть тайной. Да, у него не было и не могло быть уверенности что во время очередного визита Рии я не подумаю о нем — и о том, кто он на самом деле. Да, когда где-то под боком действительно зреет заговор — настоящий, а не тот мифический, что приписали моей семье, и на карту поставлена не только власть,
— Все, чего я хотела — просто жить спокойно. Просто…
— Шшшш… — Ортон снова обнял, прижал крепко-крепко, хоть забрыкайся — не вырвешься. — Все будет хорошо…
— Самая бессмысленная фраза из всех, что только можно. — Устало произнесла я. Вытерла лицо рукавом. — Прости. Просто… дорога, нежить эта, да еще и нога болит. Пройдет.
— Конечно, — маг мягко улыбнулся, подхватил на руки. — Пойдем. Надо еще ногу твою посмотреть.
Охранники не говоря ни слова пошли следом.
Нога выглядела отвратительно. Я долго разглядывала распухшую лодыжку. Провела ладонью, прислушиваясь к себе. Нет, перелома действительно нет. Сухожилие надорвано. Сейчас перебинтую, чтобы до утра дотянуть, а утром залечу. День отлежусь и можно будет снова в дорогу. Как раз и Ортон соберется…
Он принес бинты, присел рядом:
— Может быть, все-таки сперва залечишь? Утром труднее будет…
Я покачала головой:
— Сил не хватит. Ну то есть что-то, наверное, выжму — но потом могу просто свалиться без сознания. Лучше уж так.
— Тогда позволь я помогу. Нас учили…
Конечно, наверняка учили справляться с подобными травмами и ранами. Хотя бы потому, что в походе иной раз не до целителей. Интересно, а не в теории он хоть раз этим занимался?
— Спасибо.
Все-таки лучше спать, не подскакивая при каждом неловком движении. Ну, а не получится — просто перебинтую, как и собиралась.
— Только будет больно, — предупредил жрец.
— Знаю.
Вцепилась в одеяло, прикусив губу. Еще чуть-чуть.
— Все. Только нужно забинтовать на ночь. — Ортон улыбнулся. Какая же светлая у него улыбка… Он радовался каждому удавшемуся заклинанию точно мальчишка едва-едва начавший осваивать азы и еще не привыкший к чуду.
— Спасибо. — Повторила я.
Жрец помог наложить повязку, фиксируя сустав. Потом долго бродил у двери, накладывая охранные заклинания — то ли моим не очень доверял, то ли просто вспоминал. Пусть. Ох, и тяжело ему придется. Хотя Дар… должен справиться. Но…
— Ортон, ты не передумал идти в Ривеллен? — осторожно спросила я. — Мне кажется, кроме храма есть много всего…
Он широко улыбнулся:
— Я пойду с тобой в Ривеллен. А оттуда — в столицу. Загляну в академию, спрошу, нет ли где нужды в не слишком опытных боевых магах. Обычно в приграничье не слишком перебирают, принимают всех, кто хоть на что-то способен. А там — вспомню, что к чему, будет видно, куда дальше.
— Если только из-за меня… дошла сюда — дойду и дальше. Тем более, что эти, — я кивнула в сторону соглядатаев, скромно приютившихся в углу, — все равно следом пойдут.
— Пойдем, госпожа. — Подтвердил один из них. — Государь велел лично доложить, как до места доведем. Так что хочешь — не хочешь, а придется уж тебе нас потерпеть. Можем глаза и не мозолить, если что.
— Брось, — отмахнулась я, — раз уж показались, чего теперь по кустам прятаться будете. — Снова обернулась к Ортону: — Так как? Видишь,
— Да ладно тебе, — улыбнулся он. — С меня ж… один наш общий знакомый голову снимет, если узнает, что я тебя одну бросил. А он узнает.
Да уж, этот узнает… И что теперь, мне всю жизнь провести под его негласным присмотром? Ладно, сегодня я слишком устала, об этом потом. Вроде все на сегодня? Нет, еще не все…
— Вы, двое… Как звать-то — не кричать же «эй, ты»? — вообще-то, их имена я уже знала. Но то истинные, дома данные, их кому попало не открывают… хотя по большому счету басня о том, что знание истинного имени дает власть над человеком — всего лишь басня.
— Я Саир, — сказал тот, что не был ранен. — А он — Инолл.
— Аларика. А это — Ортон. — хотелось просто упасть и спать… но осталось еще кое-что.
— Саир, нежить успела тебя зацепить? Ортон, это и тебя касается. — Со вторым я уже поработала, даже если что и было — больше не опасно.
— На мне ни царапины, — ответил маг.
— Ничего такого, что стоило бы внимания, госпожа.
Ох, тоже мне, умник нашелся…
— Саир, позволь мне самой решать, что стоит внимания, а что — не очень. Любая царапина, нанесенная нежитью, если ей вовремя не заняться, заканчивается заражением крови. — Тон у меня, надо сказать, был весьма недружелюбен. — И мне совершенно не хочется надрываться, вытаскивая тебя с того света только потому, что вишь, гонор взыграл.
— Госпожа… Кажется, плечо задело. И бок…
— Иди сюда, показывай.
От свечей толка было немного и я снова зажгла магический огонек. Склонилась к обнаженному торсу, исчерченному старыми шрамами. Да, плечо… и по ребрам успели когтями полоснуть, и левое предплечье, везде скользящие раны. Не будь виновником — нежить, действительно и возиться не стоило бы, перевязать — и вся недолга. Но…
— Аларика, позволишь мне посмотреть, как это делается? — Ортон. Ладно, смотри… если я в самом разгаре работы не свалюсь. Нейтрализовать заразу — ох ты, уже по телу разошлась, чего ж я раньше про них не вспомнила. Ну что теперь…
— Все. — Выдохнула я. — Голова кружилась и перед глазами плясали темные точки. Повторила: — Все. Теперь спать.
На следующее утро Саир с Иноллом ушли в степь ставить силки — «раз уж все равно день тут сидим» — и к обеду приволокли здоровенного зайца. Сами же и разделали его, наварив густой похлебки с полбой и травами. Ортон весь день пропадал в храме — собирал вещи, складывал в сундуки то, что на себе не унесешь — книги, утварь — все, чем успел обжиться за годы здесь. Складывал так, чтобы потом можно было вернуться с повозкой, и забрать если не все, то хотя бы самое ценное. Я спросила было, не нужна ли ему помощь, и, получив отказ, не стала настаивать. Справится так справится… признаться, последние две недели вымотали до невозможности. Так что полдня я просто отсыпалась — когда еще удастся поспать в тепле, под крышей и на кровати. После обеда Ортон принес охапку вещей. Долго извинялся, говоря что вовсе не хотел лезть не в свое дело, но ему показалось, что теплого у меня ничего нет да и на смену неплохо бы было. Все не новое, и не по размеру, конечно — но хоть что-то. Услышав благодарность почему-то смутился и снова исчез в храме — а я весь остаток дня подгоняла вещи под себя и приводила в порядок то, что было на мне. К вечеру котомка изрядно потяжелела — но зато теперь было ясно, что до Ривеллена я все-таки доберусь… последние дни я шла на одном упрямстве, не зная, проснусь ли утром или так и закоченею во сне.