Алатарианская Империя

Каленич Николай

Фактически лес имел структуру, напоминающую пчелиные соты, только роль ячеек в нем выполняли небольшие участки с низкими кустарниками, свободные от стволов деревьев,

а роль стенок – густая непроходимая растительность.

Буквально каждые десять-пятнадцать минут путники сталкивались с тем, что плотно сжатые лапы леса совершенно не пускают их дальше. При этом разрубленные ветви и стебли срастались обратно на глазах так, что плотная стена леса смыкалась за ними, не оставляя прохода. Было очевидно, что на обратном пути дорогу себе придется прорубать снова. Хенк, Морис и Сейлай рубили заросли специальными резаками, взятыми следопытом с Идонора, расчищая путь повозкам.

Удивительные свойства

местной растительности сильно впечатлили Фина, поэтому он собрал в колбочки с десяток образцов фрагментов разных растений, чтобы по возвращении домой исследовать их в столичной алхимической лаборатории.

Лошади ржали, останавливались, мотали головой, отказывались идти дальше, вид зарослей их явно тревожил. Продвижение замедлилось, за день пути повозки прошли треть того, что должны. Руки Хенка, Мориса и Сейлая не слушались, мышцы горели, а ладони покрылись водяными мозолями. За ночь повозки обрастали зарослями настолько, что с рассветом их приходилось освобождать от крепких объятий природы. Так прошли следующие пять дней. Хенк чувствовал, что его руки стали чужими, они не слушались, отказывались выполнять задания. Резаки затупились и перестали рассекать породу, только глухо ударяя по стеблям и отскакивая назад. На пятый день к полудню Сейлай заметил за сплетенными зарослями просвет. Собрав оставшиеся силы, он наносил удары, яростно помогая себе голосом.

С каждым ударом ошметки растений разлетались в стороны, нехотя освобождая путь. Свет впереди становился ярче. Хенк и Морис, так же это заметив, прикладывали больше усилий. Под сильными ударами плотная стена разомкнулась, и перед путниками предстали стены Древней Академии.

* * *

Древняя Академия располагалась на поляне и состояла из четырех этажей. Стены ее потрескались, поросли травой, кустарником и мхом. Путники вышли на поляну и застыли на месте, брови ползли вверх, глаза округлялись. Сейлай приоткрыл рот, пытался что-то сказать, однако не мог выдавить и слова.

Эмилия и Фин, находившиеся в основном в повозке, подбежали к Сейлаю и стали возле него, глаза их светились, осматривая академию. Шестьдесят три дня понадобилось, дабы добраться до величественного строения. Путники между собой переглянулись, без слов договорились, что делать дальше. Взяв каждый по фонарю из грузовой повозки, они обогнули академию справа и нашли вход. Дверь на входе отсутствовала, ее явно вырвали давно. Внутри воняло плесенью и сыростью. По ветхим остаткам, раскиданным повсюду, можно распознать былую мебель, стулья, столы, книжные полки, шкафы. Подойдя в один из углов, Эмилия вскрикнула, прикрыла ладонью рот и отвернулась. Там находились человеческие останки.

– Похоже, здесь уже кто-то был до нас, – тихо сказал Сейлай, посмотрев на кости. —

И они унесли все ценное, что здесь имелось, – добавил он, осматриваясь вокруг. Лестница, ведущая на верхние этажи, была без трещин и сильных повреждений, похоже, она сохранилась хорошо. Лишь перила выгнили, и держаться было не за что. На втором и третьем этаже картина не менялась, повсюду разбитые колбы, глиняные емкости, раскиданные инструменты, покрытые толстым слоем пыли. Третий этаж, похоже, пауки сделали своим домом. Весь этаж был опутан тщательно сотканной паутиной. Пауки большие и маленькие, с длинными лапками и короткими, темные, желтые, в белую полоску, синеватым оттенком глазели на непрошеных гостей во все свои восемь глаз. Сейлаю пришлось разрубать паутину резаком. Однако и на этом этаже ничего не было. Видимо, все ценные вещи давно вынесли. Потеряв надежду, Эмилия и Фин, опустив глаза, поднимались на четвертый этаж. Однако путь им преградила дверь черного цвета. Эмилия, идущая впереди, подошла к двери. Она оказалась без ручки и замочной скважины. Девушка стерла с нее рукой толстый слой пыли. Вся дверь была в ссадинах, разрезах и царапинах, больших и маленьких вмятинах. Похоже,

кто-то пытался открыть ее силой. Она постучала по двери, глухой звук отбился от нее и прокатился эхом вниз. Стало понятно, что дверь очень массивная, а значит, за ней спрятано что-то ценное. Мысли о том, что она недаром прошла такой долгий путь, вызвала на лице девушки искреннюю улыбку и теплоту в душе. Она стала ощупывать дверь, пытаясь найти потайной замок или подсказку.

– Госпожа Эмилия, отойдите, я попробую, – пробасил Хенк. Девушка скривилась, но отошла, давая путь. Хенк навалился на дверь, сцепив зубы, и зарычал. Морис и Сейлай поспешили ему на помощь и вот они втроем попытались сломить неподдающуюся дверь. Через несколько минут они отступили, поняв, что попытки тщетны. Хенк, тяжело дыша, еще раз рубанул дверь резаком, оставив лишь легкую вмятину. Отойдя от двери, Эмилия увидела надпись, она была спрятана под толстым слоем пыли, что мужчины стерли своими телами.

– Тут есть надпись! – воскликнула девушка, отталкивая Мориса, стоявшего на ее пути и пробиваясь к двери. – Надпись на древнем ранулском диалекте, – сделала заключение Фрост и прочла вслух: – «Молод был – молодцом глядел, под старость устал – меркнуть стал, новый родится – опять развеселится». Эта дверь открывается с помощью слов, мой наставник рассказывал мне о таких дверях, нужно разгадать загадку, громко и четко произнести ответ по буквам и дверь откроется.

Все принялись перебирать в голове загадку, подходя к двери и выговаривая, по их мнению, правильный ответ, однако дверь не открывалась. Так прошло несколько часов. Азарт потихоньку угас, Хенк и Морис уселись на ступени, наблюдая за Фином и Эмилией, бурно обсуждающих ответ. Время подходило к вечеру, в большую сквозную трещину в стене ворвался ветер, покружил, посвистел, прошелся легким холодком по телам путников.

Хенк всмотрелся в трещину и увидел, что снаружи солнце давно зашло. А значит, они здесь уже полдня.

– Госпожа Эмилия, может, продолжим завтра? – без особой надежды спросил он.

Девушка услышала, что он сказал, однако решила не подавать виду, продолжила обсуждения с Фином, по выражению лица которого было понятно, что он тоже устал.

– На улице солнце сменила луна, – вяло попытался привести аргументы Хенк.

– Что ты сказал? – резко обернувшись к нему, спросила девушка.

– Луна сменила солнце, – не спеша повторил он, поджав губы.

– Вот оно! Луна! – крикнула девушка и засияла улыбкой. Она стала напротив двери и четко по слогам произнесла слово «луна» на древнем ранулском диалекте, что примерно слышалось так «лунарис». В двери щёлкнул механизм, послышался стук и дверь открылась. Эмилия подскочила на месте, всплеснув руками и хлопая в ладоши от восторга. После чего, ухватившись за край двери, осторожно потянула ее на себя в страхе, что та снова захлопнется. В образовавшемся проеме перед путниками открылась просторная библиотека. Странно, однако, застоявшегося духа тлена, плесени и гнили, как на нижних этажах, здесь не было, а лишь едва уловимый запах дерева. Книжные полки, похоже, оставались в хорошем состоянии. Чего нельзя было сказать о книгах и свитках, некоторые из которых тут же рассыпались в руках, не давая себя прочесть. Однако большинство из них все же хранилось в деревянных футлярах, обтянутых кожей и не пропускавших внутрь воздух и влагу. Такие фолианты и рукописи сохранились идеально.

Эмилия, Фин и даже Хенк с Морисом и Сейлаем жадно хвАтуя футляры и, нетерпеливо раскрывая их, осторожно трогали пальцами шершавые кожаные страницы, вдыхая старинный запах чернил. Путники были так увлечены этим делом, что не заметили за колонной, подпиравшей потолок здания, скелет человека. Первым его обнаружил Сейлай и подозвал всех. Тот сидел на полу, его останки прикрывала давно истлевшая и потерявшая всякую форму и цвет одежда, а перед ним лежала книга и какой-то трезубый золотистый предмет. Высохшая кисть скелета покоилась прямо на книге.