Алая дама закончила партию
Шрифт:
Только тогда эрцгерцог подошёл к секретеру, задумчиво вытаскивая сложенные (и порядком помятые) письма. Их было довольно много.
Местами бумага пожелтела, а некоторые листы будто пытались сжечь. Тем не менее, едва обратив свой взор на эти письма, мужчина увидел её образ и услышал тихий голос Инарии.
Самые старые черновики были робкими, но и радостными. Она писала ему о сущих пустяках.
«Ты знаешь, вишнёвое дерево вблизи замка совсем засохло. Его нужно срубить, но я, отчего-то, всё не решаюсь. Люций сказал,
Слова становились неразборчивыми, а после и вовсе обрывались.
«Наступила весна, а ты всё не возвращаешься. Я так тоскую. Зимой было холодно, но весной не лучше. Ночью я не могу спать из-за сквозняков. Возможно, когда ты вернёшься, мы бы могли…»
Она не продолжила писать, словно её слишком смутило собственное предложение. И сами письма становились всё более горькими.
«Должно быть, сейчас ты занят. Эти жуткие монстры являются ко мне во снах. Надеюсь, они не смогут ранить тебя, Диоклетиан. Я сижу у камина, но огонь больше не греет мои руки. Это чувство пустоты… Оно нормально?»
Инария писала ему о многом. О болезни, захватившей столицу. О бытовых проблемах в замке, с которыми ей пришлось столкнуться в одиночку. И… О своих чувствах. Но всё эти письма она так и не отправила.
Диоклетиан прочитал лишь часть черновиков и на него вновь накатило удушающее чувство, от которого стало совсем тошно.
А потом мужчина почувствовал прилив знакомого раздражения. Зачем он тратит своё время здесь? Почему продолжает всматриваться в сухие строчки, будто надеется увидеть в них нечто большее? Это бессмысленно.
Но истинный вопрос, который терзал эрцгерцога… Был весьма очевиден.
«Почему она ушла?»
Эти письма пропитаны искренними, неподдельными чувствами. Диоклетиан ощущал её привязанность и не мог понять: почему?
А потом он вспомнил один разговор, не так давно…
«— День твоего рождения… Совсем скоро, не так ли? Что ты хочешь получить?
— Если… Если бы я захотела прервать наши отношения, Диоклетиан…
— Я думал, что ты никогда не опустишься до банального шантажа, Инария»
Тогда Диоклетиан был необъяснимо раздражён и слишком резок. Спустя время он почувствовал, что перегнул палку, но не извинился перед Инарией. В конце концов, она вела себя так, словно ничто её не потревожило.
Но теперь получается, что она планировала уйти от него ещё тогда. Неожиданно, синие глаза Криоса потемнели от внутренней ярости. Неприятная догадка крутилась в голове, вызывая сильнейшее отторжение.
В тот же день он вызвал одного из информаторов в кабинет и холодно приказал:
— Инария Монтроуз. Расследуй, был ли у неё любовник.
Глава 12
— Позвольте, Ваша Светлость, я искренне сомневаюсь в том, что леди Монтроуз имела отношения на стороне, - решительно проговорил Люций.
Диоклетиан словно с цепи сорвался. Он жаждал выяснить всё о передвижениях Инарии в последние месяцы.
Дворецкий лукаво подумал о том, что раньше господина не заботили подобные аспекты. Он был безусловно гордым, но женщины, уличённые в измене, просто бесследно покидали его жизнь. Таким образом, нет никакого смысла в том, чтобы расследовать отношения леди Монтроуз, которая уже уехала из замка, оставив подпись на контракте.
Криос молчал, но в его взгляде таилось грозное недовольство. Информатор не смог выяснить ничего особенного. Инария жила слишком обособленно. Покуда они были на западе, девушка вела себя крайне скромно. Всё менялось, когда пара посещала столицу, но то входило в рамки их договоренностей.
Однако, сейчас даже это казалось эрцгерцогу подозрительным. Его съедали противоречивые, ревностные чувства.
Инария Монтроуз была влюблена в него, но, внезапно, исчезла без внятных объяснений. Возможно, она просто нашла партию получше? Влюбилась в кого-то другого и предпочла незамедлительно избавиться от Диоклетиана.
Почему-то, подобные мысли сжигали его сердце в раскаленном гневе. Никогда прежде Криос не чувствовал подобного при расставании с женщиной.
Наконец, ещё один информатор вернулся. И то, что он сообщил господину, заставило эрцгерцога грязно выругаться.
— Инария… - сорвалось с его губ ненароком. Имя, сколь ядовитое, столь же и сладкое.
Мужчина собрался с мыслями, мрачно усмехнувшись.
— Люций. Закажи билет на «Чёрную Стрелу» для меня. Я выезжаю сегодняшним вечером.
Дворецкий кивнул, не собираясь переубеждать Его Светлость. На самом деле, Люций предполагал, что подобное произойдет.
Диоклетиан Криос всю жизнь нёс на плечах оттенок глубокой травмы. Сердце эрцгерцога покрыто кровоточащими шрамами. Хотя он давным-давно вырос, эти шрамы никуда не делись.
Господин Криос столько лет отталкивал Инарию Монтроуз, не подозревая того, насколько сильно к ней привязан. Но прямо сейчас… Горделивый эрцгерцог готов сорваться в путь.
В погоню за женщиной, которая его бросила.
***
В скоростном поезде спутниками Диоклетиана были многочисленные письма Инарии Монтроуз. Он продолжал читать эти черновики ревностно и жадно, желая сохранить все неровные строки в своём воспалённом рассудке.
«Я не смею спросить о тех мыслях, что терзают тебя, Диоклетиан. Но мне всегда хотелось знать… Облегчить твою участь хоть на немного»
Фразы, пропитанные нежной привязанностью… Наливались искренней горечью.
«Когда же ты вернешься? Время идёт, но Его Светлость лишь уходит дальше в дремучие леса. Мои чувства всё больше походят на болезнь, неизлечимую и потому особенно страшную. Молю – вернись же!»