Алая королева
Шрифт:
— Добро пожаловать в «Алую стражу», — снимая с лица шарф, сказала Фарли.
Я тихо переступала с ноги на ногу по каменным плитам пола. Чья-то рука коснулась меня. От нее исходило знакомое тепло.
— Спасибо, Мейвен, — прошептала я. — Ты представить не можешь, что это значит для нас.
Для меня.
Другой бы на ее месте с ума сходил от счастья, заполучив в заговорщики принца серебряных, но Фарли оставалась холодно-безучастной.
— Чем вы собираетесь нам помогать?
— Я обладаю важными сведениями, могу узнавать то, что нужно
— Налоги нас не интересуют, — отрезала Фарли.
Женщина бросила гневный взгляд на меня, словно это я повинна в том, что услышанное от принца ей не подходит.
— Нам нужны имена и маршруты наших мишеней. Нам надо знать, куда и когда надо бить для того, чтобы нанести врагу наибольший ущерб. Вы сможете нам помочь в этом?
Мейвен неуютно поежился.
— Я предпочитаю менее кровавые методы. Насилие не увеличит число ваших сторонников.
Фарли издевательски рассмеялась. Эхо вторило ей, разнеся звуки смеха по зимнему саду.
— Ваши люди в тысячу раз более жестоки, чем наши. Мы уже несколько столетий стонем под пятой сапога серебряных и не собираемся с ними цацкаться.
— Быть может…
Я видела, что Мейвен думает сейчас о Томасе и всех тех, кто спокойно наблюдал, как умирает его друг. Отступив, он коснулся плечом моего плеча, словно прося о защите. От внимания Фарли не укрылся этот порыв, и женщина чуть слышно рассмеялась.
— Маленький принц и маленькая девочка-молния. Вы — два сапога пара. Один труслив, а другая, — женщина обратила в мою сторону горящие голубым светом, стальные в своей холодности глаза, — готова была рыться в грязи, надеясь на чудо.
— И я нашла чудо.
Для наглядности я позволила моим рукам заискриться, осветив все вокруг призрачным танцующим светом.
Тьма отступила, изобличая повсюду членов «Алой стражи», которые доселе прятались за стволами деревьев и кустами. Лица их скрывали шарфы и банданы, но полностью неузнаваемыми они их не делали. Самый высокий, долговязый, должно быть, Тристан. По тому, как стояли эти люди, напряженные и готовые ко всему, я видела, что они напуганы, а вот Фарли оставалась такой же, как и прежде, хотя прекрасно знала: люди, пришедшие ее защищать, мало что смогут сделать против моей силы, не говоря уже о силе Мейвена. К моему огромнейшему удивлению, женщина улыбнулась. Впрочем, улыбка эта была злой, словно оскал зверя.
— Мы смогли бы разбомбить и сжечь каждый квадратный дюйм вашего мира, — с гордостью в голосе сообщила Фарли, — но вы двое можете нанести старому порядку куда больший вред. Принц серебряных, поднявший мятеж против короны, и красная девочка, обладающая силой, многого стоят. Что люди скажут, когда узнают, что вы на нашей стороне?
— Я думаю, вы хотите… — начал Мейвен, но Фарли отмахнулась от его слов.
— Взрывы бомб должны были привлечь всеобщее внимание. Теперь, когда каждый серебряный в этой проклятой Богом стране наблюдает за развитием событий, нам необходимо кое-что им продемонстрировать. —
Мой голос дрогнул, когда я произнесла:
— А что вам нужно?
— Вы станете лицом нашей славной революции, — с гордым видом заявила Фарли.
Женщина мотнула головой. Золотистые ее волосы замерцали в лунном свете. На секунду показалось, что на голове — сверкающая корона.
— Вы станете той последней каплей, которая разрушит дамбу.
Мейвен пылко закивал головой.
— И с чего мы начнем?
— Ну… Мне кажется, настало время Маре вспомнить старое и немного пошалить.
— О чем вы? — не поняла я, но Мейвен легко разгадал ход мыслей Фарли.
— Мой отец утаивает от общественности другие диверсии «Алой стражи».
Я вспомнила вспышку раздражения дамы-полковника Макантос на званом обеде.
— Аэродром в Дельфах? Портовая Гавань?
Принц кивнул.
— Он говорит, что все это были несчастные случаи, учебные полеты, короче говоря, лжет. Но когда ты отчебучила то, что отчебучила, во время праздника выборов королевы, даже моя мама была не в силах устроить все так, чтобы о твоем существовании забыли. Нам нужно что-нибудь в таком духе, что-нибудь, чего никто не сможет замолчать. Надо, чтобы мир осознал: «Алая стража» — реальная сила, с которой приходится считаться.
— А как насчет последствий? — вспомнила я беспорядки в городе и то, как обезумевшая толпа пытала и убивала ни в чем не повинных людей. — Серебряные на нас обозлятся, и дела примут еще худший оборот.
Фарли отвернулась, не выдержав моего взгляда.
— Тогда к нам потянутся другие. Многие люди осознают, что тот образ жизни, который они ведут, ни к чему хорошему привести не может, что надо что-то менять, причем быстро. Мы слишком долго молча терпели, ничего не предпринимая. Пришло время идти на жертвы и двигаться вперед.
— И мой брат оказался среди тех, кого посчитали достойным стать этой самой жертвой? — повысила я голос, чувствуя, как во мне закипает злость. — Считаешь, его смерть того стоила?
Надо отдать Фарли должное, она не стала лгать.
— Шейд знал, на что идет.
— А как насчет других? Как насчет детей, стариков и всех тех, кто не давал согласия становиться частью этой самой славной революции? Что будет, когда хранители примутся хватать невиновных, не имея возможности добраться до вас?
Голос Мейвена мягко зашелестел у меня в ушах:
— Вспомни нашу историю, Мара. Вспомни, чему тебя учил Джулиан.
Он рассказывал мне о том, что было прежде… О великой смерти и войнах… Но еще раньше, во времена, когда мир менялся, а не застыл в своем развитии, происходили революции. В древности люди восставали, сметая на своем пути империи, и тогда в мир приходили грандиозные перемены. Свобода подобна морским приливам и отливам, то приходит, то уходит с течением времени.
— Революции нужна искра, — сказала я, вспоминая, чему меня учил Джулиан.