Алая нить
Шрифт:
Клара переоделась к обеду. Тщательно выбрала наряд для случая, о котором знала только она. Длинное кремовое вечернее платье, часть ее гардероба, приготовленного для медового месяца с Бруно Сальвиатти. Брильянтовые серьги, которые Стивен подарил ей к свадьбе. Она носила их в этой самой гостинице. Она крутилась и вертелась перед зеркалом, прихорашиваясь. Это ее вечер, миг ее торжества. Она торжественно войдет в ресторан, чтобы пообедать в одиночестве. Тогда люди смотрели на нее, красивую, желанную, рядом с красавцем мужем. Теперь мужа не будет. Она посмотрела на часы. Восемь тридцать.
После возвращения из Болье время тянулось медленно. Парикмахер,
Она почти не могла есть, только ковыряла то одно, то другое блюдо и в промежутках курила. Неторопливо пила шампанское. Она наслаждалась, воображая себе пустынную дорогу, где Стивен Фалькони встретит заслуженный конец. Как она обожала его много лет назад, когда они были здесь, вместе обедали в этом самом ресторане.
А как она страдала на дыбе собственной ревности на протяжении всей их супружеской жизни. Она была бесплодна, потому что несчастна. Вот единственная причина. Он отверг все, что она могла предложить ему: любовь, сексуальную страсть, семейные традиции, которые связывали их.
И все из-за женщины, фотографию которой она видела. Бледная, бесцветная блондинка, самая заурядная. Ничтожество, сказала о ней Клара, и О'Халлорен поддакнул ей. Как ей повезло с ним. Как правильно она поступила, выбрав для своей цели его, а не бывшего фараона с итальянской фамилией. Она разбиралась в людях не хуже своего отца Альдо. В обшарпанной маленькой конторе так и пахло продажностью. Детективное агентство «Ас». Она улыбнулась. Сама судьба вела ее в тот день. Судьба, которая настигла Стивена Фалькони вот сейчас, когда она смотрит на брильянтовые часики на запястье. Он уже мертв. Женщина и сын, которого она родила ему, тоже мертвы. Все случилось, пока она сидела за кофе, мечтая о мести. Без четверти одиннадцать. Она поблагодарила метрдотеля за превосходный обед и вернулась в свой номер. Красивый мужчина, сидевший за столиком с девушкой намного моложе его, восхищенно взглянул, когда она проходила мимо. Она соблазнительно улыбнулась. Она свободна. Наконец-то. Она вошла в номер. Дверь в спальню открыта, постель разобрана, на ней лежит шелковая ночная рубашка. Она сбросила туфли, закурила. Одиннадцать. Она устроилась в кресле у телефона и стала ждать. Серьга жала. Клара сняла ее, положила на столик. Она немного покачалась на столе, сверкая под лампой. Клара протянула руку, чтобы снять вторую, но тут в дверь постучали.
– Майк... – Она вскочила. Он решил не звонить, а прийти. – Входи! – крикнула она и бросилась ему навстречу.
Это был самый ужасный день в истории гостиницы. Хуже, чем пожар 1937 года, уничтоживший треть здания. Тогда хоть не было жертв. Все началось в семь часов утра с суматохи на первом этаже. Управляющего разбудили. Он бросился в номер. Он привык улаживать разные неприятности.
Молодой коридорный трясся как осиновый лист.
– Я об нее споткнулся, – повторял он. – Я открыл дверь и чуть не упал на нее.
Он уронил поднос с завтраком. Управляющий присел на корточки рядом с мертвым телом миссис Клары Фалькони Сальвиатти. Она
Он поднялся, ласково заговорил с дрожащим парнишкой и отправил его вниз. Но под угрозой немедленного увольнения велел ему молчать. Молчать, пока не приедет полиция. Он отошел от тела. Слава Богу, лица не видно. И одному Богу известно, что повергло ее в такой ужас в миг смерти. Он подошел к телефону, набрал личный номер суперинтенданта полиции Монако. Перед тем как к телефону подошли, он вдруг ощутил, что в комнате стоит сильный запах.
Он узнал отчетливый аромат «Жуа».
Полину Дювалье похоронили в конце недели. Она мирно скончалась во сне от сердечного приступа, но ее смерть была отодвинута на задний план убийством в номере на том же этаже.
Ее имущество заперли. Старые газеты, которые она хранила, выбросили. Было найдено ее завещание, адресованное управляющему. Она отплатила им за многолетнюю доброту и заботу и разделила все, что у нее было, между персоналом гостиницы. Ее похоронили в Монако, согласно ее желанию, и старые друзья вроде Эжена плакали на могиле. Среди скорбящих был владелец казино «Де Полякоф». Ходили слухи, что он собирается продать заведение.
Эпилог
Перелет с Барбадоса был долгим. Перерыв после двух недель солнца, моря и любви. Когда Чарли вернулся из Кембриджа, у него уже была невеста. Стивен считал, что они слишком молоды, но Чарли этого возражения и ждал. Их поддержала мать; этого он тоже ждал, потому что девушка ей нравилась и потому что она верила в романтическую любовь. Неудивительно, думал Чарли; его родители до сих пор держатся за руки и смотрят друг на друга так, как будто кроме них на свете никого нет. Он гордился ими. Гордился отцом. Тот очень успешно сменил занятие. Теперь он владел гостиницей и сетью первоклассных ресторанов.
Биарриц оказался лучше, чем Лазурный берег. Чарли был в восторге от дома, который они купили, когда переехали туда. Дом был больше, чем вилла среди холмов Вальбонна. Климат прохладнее, с постоянным ветерком с моря. Он стал заядлым моряком. Все были счастливы; Анна подрастала, а два года назад родился еще один мальчик. Его назвали Хью, в честь деда. Чарли нашел, что малыш похож на покойного, и высказал это, к радости матери.
Она была особенная; Чарли гордился ею не меньше, чем Стивеном. На ней держалась семья. Благодаря ей они были счастливы. И она не давала им сбиться с пути. Он и его отец сообща делали вид, что не обращают на нее внимания, но это никого не обманывало. Стивен отдавал приказания, но правила создавала Анжела. Чарли надеялся, что его брак будет таким же, как у них.
Собственно, у него не было причин делать то, что он сейчас делал. Никакой логики. Только инстинкт, который уже давно подсказывал ему это. Вопрос возник, когда он посмотрел на себя в зеркало. Чарльз Лоуренс, в недалеком будущем – английский адвокат. В недалеком будущем он женится на славной английской девушке и начнет самостоятельную жизнь. На Барбадос его пригласили ее родители. В тоскливые зимние месяцы они снимали там дом. Чарли не хотелось ехать; у него было много дел. Но он поехал, и влекло его нечто большее, чем отдых на Карибском море.