Альбатросы любви
Шрифт:
— Даже этот жалкий огрызок луны дает достаточно света, чтобы я смог разглядеть твои прелестные груди, любимая, — пробормотал Дэймон.
— У меня болит голова, — запинаясь сказала Зен.
— К утру пройдет, — буркнул Дэймон не пошевельнувшись. — Спокойной ночи.
— Тебе того же, — сухо ответила она, лежа с широко открытыми глазами и глядя в потолок, где отражалась полоска света. Ее удивило и разочаровало, что Дэймон даже не поцеловал ее перед сном. Зен не заметила, как заснула.
Ближе
Но когда она забралась под одеяло, то оказалась в сильных и теплых руках Дэймона; он снял с нее халат и прижал к себе.
— Твоя головная боль, должно быть, прошла, — сказал Дэймон, целуя Зен в лоб.
— Откуда ты знаешь? — спросила Зен, борясь с искушением окунуться в исходящее от него тепло. Когда Дэймон положил ладонь на ее бедро, она вздохнула и сдалась, с восторгом ощущая, как тепло проникает в каждую клеточку тела.
— Тебе было холодно, — грубовато сказал Дэймон, прижимая Зен еще плотнее.
— Теперь уже нет, — еле слышно сказала она, — даже душно. — От ее дыхания шевельнулись волосы на его груди.
— Зато мне не душно, любимая, — поддразнил Дэймон, похлопывая Зен по животу.
— Жить с мужчинами нелегко, — заметила Зен, наслаждаясь теплом.
Тело Дэймона напряглось.
— Ох! Со сколькими мужчинами ты жила? — неожиданно спросил он.
— Кто? Я? — Зен вытянулась, чтобы заглянуть в лицо жениха. Его мрачный, пристальный и ожидающий взгляд напугал ее. — Только теоретически, — пробормотала она и положила голову ему на грудь.
— Кто этот Шеймус, о котором постоянно вспоминает Дэвид, когда речь заходит о Дублине?
— В действительности он говорит о своем друге Робби…
— Зен, я хочу знать о Шеймусе!
— Я скажу тебе. Этот человек работает в салоне у Диадри. Он классный фотограф.
— Меня меньше всего интересует, чем он занимается, — почти прорычал Дэймон, сжимая ее до боли. — Ты жила с ним?
Зен вскинула голову.
— Какое ты имеешь право требовать от меня отчета в том, чем я занималась с тех пор, как мы расстались. Я же не спрашивала тебя о женщинах, с которыми ты спал, пока я была в Ирландии.
— Ну что ж, расспрашивай! — лицо Дэймона приобрело сероватый оттенок в тусклом свете утренней зари.
— Ты вел монашеский образ жизни все эти годы?
— Нет! — огрызнулся он.
— Мой ответ будет таким же, — солгала Зен, охваченная отчаянием. В следующую минуту он стиснул ее так, что чуть не затрещали кости.
Ой, Дэймон, ты сломаешь мне ребра! вскрикнула она.
— Черт тебя побери, Зенобия, ты мучаешь меня. — Его губы тут же прижались к ее губам, заставив их разомкнуться, и его язык оказался у нее во рту. Потом губы Дэймона заскользили по телу Зен, распаляя ее, рождая острое, неутоленное желание.
Дэймон был столь же нежен, как и прежде, но на этот раз Зен ощутила в нем напористость и решимость, которых прежде не было. Это придало ласкам большую страсть.
Зен показалось, что она попала в водоворот. Три прошедших года не разорвали связей, возникших между ними. Три тысячи миль не поколебали единство душ! Что-то более властное, чем время и расстояние, хранило их друг для друга, даже вопреки им самим.
Зен потянулась к нему.
— Дэймон, Дэймон!..
— Да… мое сокровище! Я здесь, я хочу тебя, Зен!
Все их мысли потонули в море ощущений, сменявших друг друга и, словно по ступенькам, поднимавших любовников на вершину страсти. Забыв обо всем на свете, они кружились в водовороте любви в предвкушении кульминации.
Уткнувшись ему в грудь, Зен прошептала так тихо, что он не услышал:
— Дэймон, я люблю тебя! Я так сильно люблю тебя, так сильно, что не смогу ни с кем разделить свою любовь!
6
Проведя три дня в компании Дэймона, Зен не могла не испытывать тревоги. Не покидало ощущение, будто она пересекает зыбучие пески. Всякий раз, когда Зен считала, что контролирует свои чувства к Дэймону, тот откалывал очередной номер — и все шло насмарку. Иногда казалось, что он просто читает ее мысли, настолько верно этот человек предвидел все ее ходы и предупреждал их.
Однажды днем, когда мальчики спали на чердаке, а Дэймон прилег, чтобы дать отдых больной ноге, Зен решила спуститься к старой пристани и посмотреть, можно ли привести в порядок сломанные перила. День для мая выдался очень теплым, и она решила надеть джинсы и блузку с короткими рукавами, настолько стираную-перестираную, что та казалась почти прозрачной. Девушка застегивала молнию на джинсах, когда раздался какой-то звук. Обернувшись, Зен увидела Дэймона, который, скрестив руки на груди, стоял в дверях.
— Я думала, ты отдыхаешь.
— Именно этим я и занимался, но даже отдых может надоесть.
— Тебе лучше, и ты просто дурачишься, — заметила Зен, ощущая неловкость под пристальным взглядом мужчины.
— Я поправляюсь… благодаря тебе.
Это насмешливое замечание вывело девушку из себя.
— У меня нет времени на пустую болтовню.
— Что ты собираешься делать? — Дэймон преградил выход из комнаты. — Я не спал, когда ты шуршала по всем углам, собирая одежду.