Альбертина и Дом тысячи чудес
Шрифт:
На противоположной стороне холла виднелась винтовая лестница, ведущая на второй этаж. Если кто-то не хотел тащиться наверх пешком по многочисленным ступеням, он мог подняться наверх с помощью маленького аэростата, который был привязан к перилам. Но сейчас написанная от руки табличка предупреждала: «Внимание! Подъемник закрыт по техническим причинам!»
Альбертина не уставала удивляться.
Месье Флип взял Альбертину за подбородок и повернул ее голову к себе.
– Осторожно, здесь сквозняк. Ваша бабушка Лиззи была не только заядлой гонщицей на «Бугатти», звездой среди иллюзионистов и путешественницей по всему свету, она, кроме того, была одержима страстью
– Хватит болтать. Времена Лиззи прошли навсегда! – Тетя Кора снова пришла в себя. Ее нога до сих пор была зажата в пасти саблезубого тигра, шкура которого заменяла собой ковер в нише возле лестницы. – Ну ты, бессердечное бревно, сделай что-нибудь! Помоги мне! – рявкнула она на Альбертину. И не успела девочка хоть что-то сделать или сказать, как Кора добавила: – Что здесь делает эта девчонка?
– Если позволите, имею честь доложить: это Альбертина Шульце, внучатая племянница покойной Лиззи и таким образом ваша племянница тоже, – представил Альбертину месье Флип.
– Что-о? Мой бездельник-братец еще и детей на свет произвел?
– Только одно-единственное дитя, – уточнила Альбертина.
Со времен великого семейного скандала, случившегося за много лет до рождения Альбертины, Кора ни под каким видом не желала общаться с остатками своей родни даже по телефону. Однажды, пока Лиззи находилась в одном из своих кругосветных путешествий, Кора, ни у кого не спрашивая разрешения, по собственному почину устроила на вилле косметический салон. Когда Лиззи и месье Флип вернулись домой – а за ними следом ехало несколько грузовиков, груженных древними пронумерованными камнями, из которых они намеревались построить две башни, – вернулись, увешанные мелкими и крупными приобретениями, такими, как пара пневматических башмаков, они обнаружили в доме множество дам, бродивших как привидения, с кефирными и огуречными масками на лицах. Лиззи тут же решительно вышвырнула племянницу вон. Попытку Коры объявить Лиззи сумасшедшей сорвал не кто иной, как отец Альбертины. Вот почему с того самого дня она ненавидела и его тоже.
– И где же ты оставила своего отца, этого любителя поглазеть на звезды?
Подавленная тишина воцарилась вокруг. Месье Флип смущенно выдавил из себя:
– Вольфганг Шульце… он, как бы это сказать, ну, он уже несколько месяцев назад, во время экспедиции по Сибири по…
– Пропал! Пропал, вот. Но он вернется. Он обещал мне. А мой папа всегда держит слово, когда что-то обещает, – перебила месье Флипа Альбертина.
– Ах ты Господи! Сирота, подумать только! – Тетя Кора все пинала и пинала свободной ногой голову тигра, пока вторая нога наконец не высвободилась. Однако левую туфлю чудовище ей так и не вернуло. – Но не собираешься же ты здесь поселиться! Об этом и речи быть не может!
– Раппельмайерша ждет меня завтра вечером в «Доме детского счастья». – То, что она сказала, было почти правдой, во всяком случае, не совсем враньем. Госпожа Раппельмайер действительно ожидала ее с нетерпением. А о том, что она и знать не знала, где сейчас Альбертина находится, этой вредной тете знать было вовсе ни к чему. Неприятное чувство закралось в душу к Альбертине, она подумала, что Раппельмайерша и Кора Рабеншлаг могли бы составить великолепную парочку мастеров, если речь шла о подлости, коварстве и вредности.
– Вот там тебе и место. В этом детском приюте. Там тебе обеспечен наилучший уход, – запела Кора сладчайшим голоском. – Здесь тебе в любом случае делать нечего. – Она отодвинула Альбертину в сторону и заковыляла в одной красной туфле, надетой
Месье Флип весь сжался, но потом вновь выпрямился, приняв позу вышколенного слуги.
– Флип, если позволите. Мадам должна запомнить…
– Мадам ничего не должна. Мадам желает сейчас и немедленно отправиться в свою комнату, – Кора Рабеншлаг заговорила теперь тоном госпожи-повелительницы. – Желает, чтобы ее сопроводили в спальные покои, чтобы насладиться первой ночью в своей новой резиденции!
Месье Флип взял подсвечник и направился по лестнице наверх.
– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотал он тихонько себе под нос.
Постель из водяных лилий
Месье Флип повел отряд из трех человек наверх по скрипучей деревянной лестнице, которой, казалось, никогда не будет конца. Крутая и извилистая, она напоминала американские горы: то закручивалась винтом, то извивалась, как змея. Дважды она вдруг уходила вниз, вместо того чтобы вести наверх, и только в самом конце ее ступеньки, как у нормальной лестницы, повели прямо вверх.
Альбертина остановилась на площадке, чтобы отдышаться, с восхищением разглядывая искусно вырезанного Будду, который восседал на постаменте возле перил. С умиротворенной улыбкой взирал он на своего двойника, который сидел на таком же постаменте с другой стороны лестницы. Каждый из них простирал руку, указывая на коридоры, которые вели влево и вправо от лестницы и уходили куда-то в глубь второго этажа.
– Не стой как пень, девочка. Здесь пялиться не на что, – проворчала Кора, отталкивая Альбертину в сторону.
Альбертина вспомнила, как папа рассказывал ей про тетю Кору. Это было в тот момент, когда решался вопрос, где Альбертина будет жить, пока он совершает экспедицию по Сибири. Она предпочитала поехать к неизвестной тетке, чем жить в детском приюте. Альбертина долго не могла взять в толк, почему папа так резко против этого возражал. Только в самой крайней критической ситуации – на этом папа Альбертины категорически настаивал – Раппельмайерша должна была обратиться к тете Коре.
– Западное крыло дома, – месье Флип указал налево, – находится сейчас в прискорбном состоянии. Это состояние можно обозначить как близкое к аварийному. И я не советовал бы вам ходить по этой части дома! Мы с вами сейчас отправимся обходным перевернутым путем. Я очень надеюсь, что господа не подвержены морской болезни.
– Хватит попусту болтать. Я хочу оказаться наконец в своей комнате, – грубо оборвала его тетя Кора.
Месье Флип поднял левую бровь, лукаво улыбнулся и вразвалку зашагал вперед.
Уже через несколько шагов Альбертине стало ясно, что он имел в виду. Этот путь мог действительно совершенно сбить с толку, потому что все было перевернуто с ног на голову. Они шагали по потолку коридора. Картины, колонны, бюсты – все это висело и стояло вниз головой. Перевернуты были и двери, и поэтому до дверной ручки нужно было добираться, взобравшись на потолочную лепнину. Даже пламя свечей в настенных светильниках было направлено вниз! Чем дальше шла Альбертина по коридору, тем больше у нее кружилась голова. Тетю Кору тоже уже сильно шатало из стороны в сторону. И только месье Флип шел вперед твердым шагом, не оглядываясь. Дядя Руфус никаких проблем не испытывал. Скорей всего, ему было легче других потому, что он толкал перед собой тележку с грудой чемоданов выше головы, и только время от времени осторожно выглядывал из-за них сбоку, чтобы удостовериться, правильным ли курсом он продвигается.