Альбом
Шрифт:
— А вот так, — продолжила Сильвия, снова присаживаясь у кровати и указывая крашеным ногтём в экран планшета — можно смотреть фильмы. Или любые другие видео материалы. Тыкаете пальцем вот сюда, где находится значок с подписью «Видео» и появляется список всего, что можно смотреть. Но сейчас там только один фильм. Про наши острова. Не документальный даже, а чисто видовой. Кинозарисовка, как раньше называли. По сути, это клип на полтора часа, под спокойную музыку, почти симфоническую. Там много мест, которые есть у вас на фотографиях, и я подумала, может вам будет интересно, как их видят другие. Вот так останавливать воспроизведение, так запускать. Этот кружок двигать влево или вправо, чтобы перемотать назад или вперёд. Это регулировка яркости, это — контраста. Ну, это, как обычно, громкость. Если понравится, скажите, какие вам хочется фильмы, мы скачаем и запишем на планшет. А со временем, когда научитесь работать с интернетом, сами сможете это делать.
— Спасибо, — улыбка Даймлера светилась совершенно искренней радостью. Он был очень слаб, но чрезвычайно счастлив. И Ник понимал, что не только трогательная забота Сильвии делает его таким. — Я обязательно выучу всю эту премудрость. И про музыку, и про книжки, и про интернет… Мне всё теперь интересно!
— Только не перенапрягайтесь! — она взяла в пальцы его ладонь. — Послезавтра у вас вторая операция, — на лице у неё было такое выражение, что Ник даже покачал головой. Эта преисполненная состраданием и сочувствием девушка — его напарница? Та самая, что так тщательно культивировала у окружающих представление о себе, как о вышколенной хладнокровной аристократке, бизнес-леди, ставящей интересы дела превыше всяких чувств? Великое чудо — американская женщина! Он был уверен, что Сильвия вела бы себя так же, даже если не была обязана Готлибу жизнью. Просто она поняла, как тяжко жилось этому человеку последние десятилетия. И как это всё незаслуженно и несправедливо.
— Десять снимков я забираю, — продолжила Сильвия, не отпуская ладони Даймлера. — Если буду сканировать по десятку в день, месяца через три-четыре обработаю всю коллекцию. Так что у вас будет полный альбом в электронном виде. Новый-то альбом достаточно удобный?
— Конечно, — Даймлер продолжал улыбаться, переводя взгляд с Сильвии на Ника и обратно. — Да и не в нём счастье. Неделю назад, я считал, что доживаю свой век, и максимум радости для меня — отсутствие плохих новостей. А потом встретил вас… Я и не думал, что такие люди есть в настоящей жизни. И теперь мне очень хочется жить… Знаете что, я обязательно поправлюсь! Встану на ноги и снова буду кататься. На велосипеде. По мостам между островами. И я хочу пригласить вас с собой. Это такое замечательное ощущение! Я мечтаю снова его пережить. И поделиться с вами. Вы согласны?
— Ну, конечно, — Сильвия погладила его по плечу.
— Понятно, это будет не раньше, чем через полгода, но я буду лечиться изо всех сил.
— Вообще-то, у нас велосипедов нет… — начал было Ник.
— Купим к тому времени, — Сильвия укоризненно посмотрела на него. — Или ты не умеешь ездить?
— Я!? Да я в детстве такое выделывал!
— Вот и вспомнишь заодно. Кроме того, это ещё один способ тренировки. Для разнообразия.
В палату вошла медсестра с кюветой шприцов, градусников и прочей медицинской мелочи.
— Так, молодые люди, посещение окончено. Больному нужен покой.
— Конечно, конечно! — Сильвия поцеловала Даймлера в лоб и поднялась. — До завтра, Готлиб.
— Счастливо! — Ник пожал слабую ещё ладонь недавнего клиента.
— Всего доброго, ребята. Спасибо вам за всё.
За дверью Ник спросил:
— Ты и в самом деле хочешь купить велосипед?
— Почему нет? Представь себе, как это здорово! Ну, попробуй! — она ткнула его локтем в бок.
Ник прикрыл глаза и представил. Солнечный день. Свежий ветер. Бесконечный водно-небесный простор. Стрела шоссе, на тонких опорах уходящая к ближайшему островку в виде желто-зеленой шапки над водой. Редкие машины, корабли у горизонта, катера в проливе, яхты, самолет в небе. Крики птиц, стая дельфинов. И удовольствие от того, как легко ты можешь двигать себя только собственной силой и выносливостью… Рядом Сильвия, из всех сил делающая вид, что запросто может удержать его темп…
— Что ж, возможно…
Днём в больнице было не так спокойно, как в два ночи, и хотелось поскорее туда, на волю.
— Как думаешь, что Готлиб сделает с этими деньгами? — спросила Сильвия, когда он распахнул перед ней наружную дверь.
— Сначала ему вылечиться надо. Это же не только расходы на операции. Обследования, лекарства. Он ещё нескоро отсюда выйдет. Да и потом… Не знаю, сколько в итоге останется… Но на ремонт крыши должно хватить.
— И все? Всё-таки семьсот тысяч.
— Меня в этой истории больше всего поразил Мавродакис. Замечательный оказался мужик! Сразу всё понял, примчался, за два дня выбил эти деньги из начальства.
— Видимо, оно того стоит.
— Наверное… — Ник уселся в машину и завел двигатель. — Главное, что теперь формула лекарства станет общедоступной и наркоконтроль в курсе существования этого вещества, раньше, чем его начнут использовать.
— Ты мог бы вообразить, что всё так закончится, когда Готлиб к нам пришёл, — лукаво взглянув на него, поинтересовалась Сильвия, садясь рядом.
— Может быть… Сама знаешь, у нас каждое второе дело — необычное. Словно кто-то специально придумывает нам приключения.
Машина тронулась, а она всё также пристально смотрела на него.
— Чего? Чего ты уставилась?
— Ты какой-то задумчивый последнее время.
— Да? Наверное… Понимаешь, за эти дни я столько народу повидал… Всех возрастов. И, почему-то, легче всего мне давалось общение с детьми и стариками. А вот с теми, кто мне ровесник или лет на десять постарше… да и помладше, как-то не очень сложилось. Даже того же Готлиба понял далеко не сразу. И я практически по всей возрастной шкале прошёл, от восьми до восьмидесяти. А теперь, вот, думаю: где же на ней я? Нет, не по паспорту и даже не по биологическому возрасту, что бы это там не означало… А по мироощущению, что ли? Или по миропониманию?
— И всё?
— По-твоему, этого мало? Ну, хорошо, недавно одна подруга назвала меня стариком.
— Я не называла.
— Кроме тебя, я знаю ещё нескольких женщин.
— Да уж, нескольких… Это ты про Линду?
— Ага.
— Неужели у Ника Слотера перестало получаться?
— Получаться что? А, ты про секс. Нет, в этом смысле пока всё в порядке. Тьфу, тьфу, тьфу… Просто мы обсуждали наши с… Короче, неважно, что мы обсуждали, и что я сказал, но Линда ответила, что так говорят только старики. А потом оказалось, что я лучше всего нахожу общий язык со стариками и детьми.
— Так ничего удивительного нет! По мироощущению ты и есть ребенок! И не спорь, со стороны виднее. И это просто здорово, потому что ты умеешь радоваться самым простым вещам. Ты способен замечать такие мелочи, мимо которых взрослые проходят не глядя, поэтому ты такой хороший сыщик. А по миропониманию ты — мудрец. И я опять без иронии говорю. Старики чувствуют это и принимают тебя, как равного. И ещё, ты — просто хороший парень. Добрым людям приятно с тобой общаться. А дети добрые по определению. Жизнь ещё не успела их испортить. Что же до стариков… Наверное, есть какая-то высшая справедливость в том, что большинство доживших до преклонных лет тоже добрые…