Алчность. Жажда магии
Шрифт:
Разглядывая преподавательский стол с помощью магического зрения, заметил, что тенденция в магическом развитии сохранялась, хоть и выглядела не столь критично. Все учителя по уровню сил соответствовали мастерам, хоть и не таким сильным, как дедушка Карлус или отец. Однако в остальном картина похожа с обычными обывателями, то есть гипертрофированный магический канал в руке и превалирование нейтрального эфира. Хотя использование нейтрального эфира не считалось чем-то ужасным, лишь у троих преподавателей я заметил стихийный окрас. Конечно, и развитие магических каналов оказалось не столь ужасное, как у большинства магов в этом мире. Заметно, что они прилагают усилия в развитии, и теперь, если отнять у этих
Однако за преподавательским столом выделялась одна фигура - директор. Его аура была насыщена Огнем и Светом. Интересное сочетание стихий. Да и не было заметно перекоса в развитии каналов. К тому же, директор по силам превосходил весь преподавательский состав, то есть был равен магистрам. Слабым, но магистром.
Согласно данным их архива, маги, которые достигли этой планки силы, были весьма уважаемы. Магистры были основной магической силой государства, ведь архимаги были весьма своевольны, и им сложно было диктовать условия. К тому же, разрыв в силах между рангами был колоссальный. Таким образом, один такой маг, как Дамблдор, мог спокойно выйти победителем в сражении против десятка мастеров. Конечно, все это условно и зависит от личной силы магов и их подготовленности к сражению. Бывают уникумы, что по силам уже давно превзошли свое звание, но не были признаны теми же магистрами по причине недостаточного опыта или вклада в развитие магического искусства. Именно опыт позволяет выйти победителем из заведомо невыгодного положения.
Однако все это лирика. Факт в том, что Дамблдор действительно является достаточно сильным магом, но я абсолютно уверен, что в этом мире есть рыбы и покрупнее. Отсюда возникает вопрос. Что мешает директору развиваться дальше? Каждый может достичь вершины, разница лишь в количестве приложенных усилий.
Остаток вечера прошел без каких-либо неожиданностей. Стоило закончиться ужину, как старосты факультетов повели нас в гостиные.
– Первокурсники, - громко сказал русоволосый подросток с изможденным лицом и значком старосты факультета.
– Разбейтесь на пары и следуйте за мной.
В итоге все равно получилась неорганизованная толпа детворы, но, так или иначе, началось наше небольшое путешествие до гриффиндорской гостиной. По пути успел понаблюдать за работой движущихся лестниц.
Добравшись до пункта назначения, пройдя через портрет Полной дамы, мы попали в гостиную, оформленную в красных и золотых тонах. Общее помещение было не очень большим, но было устроено таким образом, чтобы всем хватило места, как для учебы, так и для отдыха. Помещение было поделено на зоны. На переднем плане был камин, напротив него диван и несколько кресел, судя по всему, для спокойного отдыха. В некотором отдалении, в одном из углов, стояли столы с шахматными досками и прочими развлечениями. В противоположной от игровой зоны стороне стояли несколько стеллажей с книгами и парочка больших столов. В дальнем от входа конце находились две лестницы, которые, вероятно, вели в спальни.
– Поздравляю!
– торжественно начал староста.
– Мое имя Римус Люпин, староста факультета Гриффиндор, и я рад приветствовать вас в стенах нашей школы. На гербе нашего факультета изображен лев, являющийся одним из старейших геральдических символов и олицетворяющий силу, мужество, великодушие и отвагу. Цвета факультета: алый, являющийся символом любви и смелости, и золотой, что представляет богатство, силу и справедливость. Общая гостиная, в которой
Спальня была общей на четверых человек. Круглое помещение, у стен, с каждой стороны света, стоит большая кровать, завешанная балдахином. Со мной в комнате в качестве соседей на ближайшие семь лет поселился Руфус и, как позже выяснилось, Кингсли. Четвертым оказался маглорожденный парнишка по имени Джон Мур.
Заваливаясь спать, я обдумывал витающие в голове мысли о том, что началась новая веха моей жизни в этом мире, и я моргнуть не успею, как пройдут эти семь лет.
***
Интерлюдия. Римус Люпин.
Новый учебный год. Очередной год, когда надо будет выступать голосом разума в компании друзей. Хотя, в основном, вся работа сводится к тому, чтобы останавливать особенно опасные идеи Поттера и Блэка.
Всю дорогу в поезде приходилось выслушивать возбужденные возгласы Сириуса и Джеймса о том, что в этом году все будет иначе. Причину своих выводов они не поведали, но думаю, что за лето они просто придумали очередную безумную авантюру.
Распределение расставило все по своим местам и показало, как я ошибался в своих суждениях. В этом году, действительно, все будет иначе. Среди первокурсников был младший брат Джеймса. Хотя странно, что за столько лет Сохатый ни разу о нем не обмолвился.
– Джеймс, - позвал я друга, тем самым отвлекая от поздравлений своего родственника.
– Почему ты никогда не рассказывал, что у тебя есть младший брат? Да и ты, Блэк, тоже хорош, мог бы и рассказать.
После моих слов младший Поттер сделал удивленное лицо, переглянулся с Джеймсом, и они на пару заржали. Спустя пару мгновений к ним присоединился и Бродяга.
– Римус, Римус, - отсмеявшись, успокаивающе начал Джеймс.
– У меня нет младшего брата. Технически, Аварис - мой племянник.
– Аварис Александр Поттер, - с достоинством представился младший из дуэта Поттеров.
– К вашим услугам. Приятно, наконец-то, познакомиться, Римус. Ребята многое о тебе рассказывали, когда гостили у нас.
– Взаимно, - сказал я, по-новому разглядывая собеседника.
– Надеюсь, они говорили только хорошее.
В ответ на мою фразу он неопределенно хмыкнул и приступил к ужину. В свою очередь, я продолжил разглядывать очередного Поттера. Хорошо сложен для своих лет, за счет чего выглядит несколько старше, и его можно спутать с ребятами на год или два старше. Правильной формы лицо, тонкий нос, высокие скулы. Большие глаза насыщенно голубого цвета. Средней длины черные волосы, которые, хоть и находятся в некотором беспорядке, но выглядят более гармонично, чем у того же Джеймса.