Альда. Дилогия
Шрифт:
Это происшествие почему-то привело к тому, что Лани, вместо того чтобы испытывать неприязнь к людям, причинившим ущерб здоровью брата, наоборот безоговорочно включила Альду в число самых близких подруг. Она постоянно приглашала девушку к себе, и очень часто сама заявлялась к ней без всякого приглашения. Тренировки, само собой, продолжались, причем Альда прогрессировала очень быстро.
– Как у тебя все легко получается, – с завистью говорила ей Лани. – Мне в свое время гораздо тяжелее пришлось.
– Ты все равно все делаешь
– Сколько занимаюсь я, а сколько – ты, – справедливо возражала Лани. – Ты за пятнадцать дней научилась тому, на что у меня ушло месяца два.
Давно выздоровевший Алекс пользовался в замке полной свободой и изучил в нем каждый закоулок. На улице почти постоянно шел дождь, и сильно похолодало, так что ни о каких прогулках речи быть не могло и приходилось резвиться во дворце, недостаточно большом для одного маленького барона. К сожалению, друзей здесь для него не было. Единственным мальчишкой из благородных был Лас, который демонстративно не хотел играть с молокососом.
Отец уже сидел в кровати и мог говорить, хотя пока и недолго. Иногда Альда приводила к нему Алекса, плотно закутав мальчишку в теплый плащ. Надолго того не хватало: вид лазарета навевал неприятные воспоминания, а сидеть с больным «дедом» было скучно.
Постепенно приближалась зима, и увеличивалось оживление в военных лагерях герцога. Пару раз в замке появлялся Арден, разговоры с которым вносили приятное разнообразие в размеренную, бедную на события жизнь госпожи Буше. Мастер, которому она, помимо одежды для Алекса, заказала для себя костюм для охоты и верховой езды, выполнил заказ, но из-за погоды его творение до лучших времен заняло место в шкафу.
Альде было непонятно, почему ее с некоторых пор стала избегать баронесса. Леора держалась ровно и доброжелательно, но строго в рамках этикета, словно и не было совсем ни их дружбы, ни веселых посиделок. Наконец она спросила о причине такого поведения у Лани, с которой Леора по-прежнему поддерживала дружеские отношения.
– Эта дура просто ревнует, – хмуро ответила та. – Я ей не раз говорила, что тебя Серг не интересует, но у нее свое мнение. Она уже сама на брата не имеет никаких прав, но продолжает любить. Глупо это все.
– Ну и зря, – огорчилась Альда. – Я через месяц уезжаю в баронство, а твой брат уйдет в поход. И потом, кто он, и кто я!
– Зря ты так говоришь, – сказала Лани. – От вашего баронства до нас всего полдня езды в экипаже. И разбойников скоро всех выбьют или отправят на карьеры ломать камень для города. А брат в своих походах не вечно будет. Леора хорошая девушка, но ты для брата была бы лучшей женой. Жаль, что он такой тупой и ничего не замечает. Как в других вопросах, так умнее его не найдешь, а как дело касается женщин… И еще эта принцесса!
Девочка кратко выразила свое отношение к принцессе в матерных выражениях, сделавших бы честь любому конюху.
– Лани! – девушка потрясенно уставилась на сестру герцога. – Что ты такое говоришь!
– Ты тоже какая-то замороженная. Я же тебе говорила, что надо больше книжек читать.
– Это тебе надо завязывать с чтением! В твоем возрасте говорить и думать о таком не подобает!
– Я же не о себе думаю а о брате! И о тебе, между прочим, тоже! Мне вот непонятно, чем этот лейтенант лучше моего брата? Выше ростом и шире в плечах?
– Что ты такое говоришь? Мы просто дружим.
– Если ты до сих пор не поняла, что этот лейтенант в тебя втюрился, то ты еще более тупая, чем мой брат! Пусть я начиталась разных книжек, зато я теперь твердо знаю, в чем счастье женщины!
– И в чем же?
– Полюбить сильного, смелого и доброго мужчину и быть любимой им самой, рожать ему детей и прожить вместе до самой смерти! В этом и предназначение и счастье женщины!
– Ну ты и выдала! – ошеломленная ее напором пробормотала Альда. – Самой что ли книжек почитать?
– Вы еще долго будете так орать, что через стенку все слышно? – спросил герцог, открывая дверь, связывающую его апартаменты с комнатами сестры. – Лани, с сегодняшнего дня, прежде чем что-то прочитать, покажешь мне. Рановато тебе еще думать о предназначении женщины.
– Хочешь сказать, что я не права?
– Почему же, под последними твоими словами и я могу подписаться. А вот лезть устраивать личную жизнь других людей не советую. И не важно твой ли это брат, или посторонний человек. Это люди должны делать сами.
– А если ты…
– Все, я сказал! Здесь уже прозвучало много такого, за что ты вполне могла бы отгрести по полной программе, не будь я таким тупым рохлей.
– Я не в этом смысле говорила, и ты это знаешь!
– Ладно, это у нас уже начинаются семейные разборки. Альда, я сейчас буду наказывать герцогиню, вам при этом присутствовать совершенно необязательно.
– Я ухожу, милорд. Только прошу, не наказывайте сестру слишком сурово: она вас любит и переживает.
– Вот что значит быть добрым. Все просто начинают садиться на шею. Идите, госпожа, Буше, мы как-нибудь разберемся сами.
– Конечно, милорд. Извините, – она сбросила тапочки и, быстро натянув сапожки, выбежала в коридор.
На душе почему-то было муторно, как никогда.
Следующую неделю Альда ограничила жизнь в замке своей комнатой, посещением трапезной и лазаретом. Тренироваться она продолжала даже больше, чем раньше, с каким-то ожесточением отрабатывая заученные приемы, но выбирала для тренировок вечернее время, когда сестра герцога в спортивной комнате не показывалась. В трапезный зал она приходила с сыном, когда все уже сидели на своих местах, молча кушала, и так же молча покидала зал. Лани к ней не приходила и не делала попыток заговорить, из чего девушка сделала вывод, что следствием подобного поведения является приказ герцога.