Альда. Дилогия
Шрифт:
– У него были в отношении меня какие-то планы, но мы об этом еще не говорили.
– А чего бы вы хотели сами?
– Мне задавал этот вопрос барон Лишней. Я, милорд, еще не готова ответить на этот вопрос. Хотя бы потому, что никогда не пробовала себя в роли матери. Надо освоиться на новом месте, найти общий язык с ребенком, посоветоваться с отцом.
– Разумно, – признал герцог. – Здесь написано, что вы хорошо знаете язык Империи.
– Говорю свободно, – сказала Альда. – Даже сама не ожидала, что выучусь так легко. А вот пишу с ошибками.
– Этим,
– Да, милорд. Они славные девушки.
– Вот и прекрасно. Им скучно здесь. Мой двор еще очень мал, гости у нас бывают нечасто, а я не могу уделять сейчас много времени своим близким. Сестра о вас отзывается с восторгом. Она у меня очень боевая, так что ваши таланты произвели на нее впечатление. Как и на меня, впрочем. О графе Рабеке не беспокойтесь. Официальное обвинение с вас снято, а зимой к ним в графство наведаются люди барона Лишнея и, я думаю, графу будет не до вас.
После разговора с герцогом Альда почувствовала огромное облегчение и почему-то усталость. Она добрела до своей комнаты и, не раздеваясь, заснула, проспав до самого ужина. Разбудил ее звук била, и она спешно привела себя в порядок и почти бегом устремилась на ужин.
– Как бы от такой жизни не растолстеть, – думала девушка. – Кормят как на убой целых три раза за день, а дел никаких нет. Даже на охоту при такой погоде не съездишь. Попросить, что ли, Лани показать свои упражнения?
За ужином герцог был весел и часто шутил. Видимо, уже успел немного отдохнуть. И поел с явным удовольствием.
Вечером в лазарете Алекс стал проситься уйти к ней.
– Хочу быть с тобой, – заявил он. – Надоело тут лежать и пить горькое. Хоть бы компоты варили.
– Я поговорю с врачом и послушаю, что он скажет. Наверное, скоро мы так и сделаем, но пока надо полежать здесь. Ты еще не долечился. Вот видишь, опять кашляешь! И кровать для тебя надо заказать, если хочешь спать в моей комнате.
– А мы поедем домой?
– Конечно, но еще не скоро. Разбойники ранили моего папу стрелой. Он сейчас лежит в соседней комнате. Я же не могу его здесь бросить.
– А деду меня не отдадут?
– Никто тебя никому не отдаст. Я теперь буду тебе вместо мамы, а мой отец будет тебя учить быть смелым воином и хорошим хозяином.
– А у тебя нет мужа?
– Пока нет, – смешалась Альда. – А что?
– Плохо, – со вздохом сказал мальчик. – Я так хотел брата или сестру, а папа с мамой их делать отказались. А без мужа и у тебя одной ничего не получиться.
– Мне пока и тебя достаточно, дорогой, – притянула его к себе Альда, чтобы скрыть вспыхнувшие румянцем щеки. – А потом мы что-нибудь придумаем.
– Мама, а как тебя зовут?
– Альда, золото мое!
– Хорошее имя, – опять вздохнул мальчик. – Меня папа альдом назвал, когда я свалился с дедова жеребца и ничего себе не сломал. [Альд – счастливчик.]
– Это кто же тебе разрешил такому маленькому ездить на лошади?
– Дед разрешил. Он на своем жеребце давно никуда не ездил. Меня конюх сажал в седло и ноги ремнем связывал под брюхом коня. А потом водил его на ремне по кругу. Интересно было. А в тот раз Злодей чего-то начал трясти головой, потом бить задом и вырвал у конюха повод. Я так быстро, как тогда, никогда не ездил. А потом Злодей прыгнул через изгородь, и ремень лопнул. А дальше я ничего не помню. Открыл глаза в замке и слышу: мама плачет, а отец с дедом ругается. А Злодея мы больше не видели, убежал куда-то.
«Не может быть, – подумала Альда. – Зачем старику убийство внука? Надо будет проверить конюха. Немного колючек под седло и надрезанный ремень… Что же у них там творилось?»
– Значит, мы с тобой договорились, – весело сказала она. – Ты здесь всех слушаешь и быстрее выздоравливаешь, а я сейчас иду заказывать тебе кровать.
– Хорошо, только ты приходи почаще. Мне без тебя плохо.
– Постараюсь. И спрошу на кухне про компот. Ты его любишь? Вот и хорошо.
Отец выглядел заметно лучше.
– Делали перевязку, – сказал Альде Расмус. – Рана заживает хорошо, нагноения нет. Пожалуй, если и дальше выздоровление пойдет так же, через две декады ваш отец уже начнет вставать с постели. Удивительно крепкий для его возраста организм!
– Все уладилось, – сказала она отцу, когда врач оставил их вдвоем. – Герцог предложил тебе стать опекуном Алекса. Обещал по полсотни золотых ежемесячно и возможность нанять управляющего. Он рассчитывает на тебя в деле подготовки своих людей и за это обещал платить отдельно. Кроме того, можно будет давать уроки и другим желающим. А графом зимой займутся люди барона Лишнея. Не одни мы от него пострадали. Герцог предложил нам свое гостеприимство до твоего полного выздоровления. У меня здесь появились подруги, да и Алекс внимания требует, так что я скучать не буду. А ты, если что понадобится, дай знать. Что-нибудь хочешь сказать?
Старший Буше отрицательно покачал головой, глядя на свою дочь с такой любовью и нежностью, что она даже смутилась.
– Тогда я пойду, папа, – сказала Альда, наклонилась к отцу и поцеловала его в щеку.
Как на заказ, первым, кого она встретила во дворце, был Дорн.
– Господин управитель, мне нужно установить в комнате кровать для ребенка лет семи. Как быстро это можно сделать?
– Готовые кровати есть, но они на взрослых. Хотя я, кажется, видел что-то меньших размеров. Я посмотрю, госпожа Буше, и завтра утром вам скажу точно. Если ничего подходящего не найдем, то за завтрашний день столяр все сделает.