Алехин
Шрифт:
Неожиданным заработком явились частные уроки 13-летнему Артурито Помару с Канарских островов. Алехин не только проводил с ним занятия, но даже написал учебник «Курс шахмат для Артурито Помара» (девять глав с приложением), позднее опубликованный в книге «Легадо!» («Завет!»).
Ученик оказался смышленым, талантливым и стал, после кончины своего наставника, неоднократным чемпионом Испании, победителем многих международных турниров, гроссмейстером с 1962 года.
Нелепые измышления о сотрудничестве Алехина с немецкими властями и его авторстве антисемитских статей в «Паризер цайтунг «были взяты под сомнение в феврале 1945 года
«Чемпион мира по шахматам Др. Александр Алехин, наконец, дал объяснение эпизодам его карьеры в военное время, которые позволяли думать, что он примкнул к нацистской расовой доктрине и активно сотрудничал с врагом.
В интервью с испанским корреспондентом «Ньюс Ревю», перепечатанном в декабрьском выпуске «Бритиш Чесс Мэгэзин» и январском выпуске «Чесс», Алехин возмущенно отрицал, что он был нацистским коллаборационистом. Он разъяснил, что участвовал в немецких шахматных турнирах под принуждением и что статьи, которые написал для нацистских газет для того, чтобы получить выездную визу из Франции, были переписаны немцами и стали трактовать шахматы с расистской точки зрения.
В 1941 году Герр Пост — президент Германской шахматной федерации — написал Алехину, что хотя ему не может быть дано разрешение вернуться во Францию, если он согласится играть на турнире в Мюнхене, то его жене будет позволено присоединиться к нему там. Учитывая возраст жены (62 года) и неважное состояние ее здоровья, Алехин был вынужден согласиться.
Они проживали в Польше и Чехословакии…
По инициативе Испанской шахматной федерации Алехин в октябре 1943 года прибыл в Мадрид… Но гестапо, выдав ему выездную визу, не разрешило жене сопровождать его, а только позволило ему вернуться в Париж. С того времени Алехин обосновался в Испании и не слышал ничего о жене последние пять месяцев, хотя надеялся получить разрешение возвратиться вскоре во Францию и встретить ее там…»
Редакторы «Бритиш Чесс Мэгэзин» и «Чесc», по-видимому, готовы были принять эти объяснения. В редакционной статье «ВСМ» говорилось:
«Отчет объясняет многое, что до сих пор приводило в недоумение поклонников чемпиона мира. Например, две нелепые статьи, которые появились под его именем, — теперь никакого сомнения, с тех пор, как они появились, всегда казались нам апокрифическими, они были совершенно бессмысленными, а также абсолютно противоречащими частым высказываниям Др. Алехина о Стейнице и Ласкере.
Настоящей критикой мы выражаем свое отношение к поездке чемпиона мира в Мюнхен при возможности остаться в безопасном Лиссабоне. Объяснение причин для поездки выглядит немного неубедительным, едва ли это ему помогло. Но кто первый бросит камень?.. Нам, конечно, понравился тон интервью. Это не оправдание, а разъяснение фактов, не роняющее достоинство».
Редактор журнала «Чесс» писал: «Мы хорошо знакомы с Др. Алехиным, которого мы встречали в полудюжине стран, с которым играли в турнирах и с которым мы переписывались на протяжении многих лет.
Мы знаем, что он ненавидит войну и никогда не любил нацистов, и мы верим — это безусловная правда, что только преданность жене бросила его в их лапы. Игра в турнирах, организованных нацистами, была только альтернативой для него, кроме того, шахматы — это профессия Алехина. Вероятно, теперь совершенно невозможно доказать или опровергнуть правоту утверждения, что
Мы всегда придерживались позиции, что Алехина нельзя заклеймить, как нацистского пособника, не дав ему возможности защитить себя. И мы никогда не чувствовали, что имеем право критиковать Алехина за участие в немецких шахматных турнирах, когда он жил в странах, контролируемых фашистами… Керсс тоже играл в них, а Эйве провел матч с Боголюбовым в Карлсбаде в 1941 году…»
В конце 1945 года Алехина пригласили в Лиссабон, и он переехал на жительство в Португалию В столице он находился недолго, а потом поселился в отеле близлежащего курортного города Эшторил. Он, конечно, был признателен испанским и португальским шахматным деятелям и меценатам за оказанную помощь в трудное для него время.
Ведь прошло уже два с половиной года с того дня, как он расстался в Париже с женой для того, чтобы выйти из-под контроля немецко-фашистских властей. Алехин надеялся добиться разрешения на выезд Грейс в Испанию. Но все его попытки оказались тщетны — в визе супруге отказывали.
После окончания Второй мировой войны Алехин стал хлопотать о своем возвращении в Париж. Но и это тоже оказалось невозможным, так как франко-испанская граница тогда была закрыта.
Алехин тяжело переживал вынужденное одиночество, отсутствие рядом единственного близкого человека.
К тому времени он получил скорбные вести из СССР о кончине старшего брата и сестры. С Алексеем, скончавшимся в 1939 году в возрасте 51 года, у них было много общего — любовь к шахматам они пронесли через всю жизнь. Алексею не удалось добиться высоких спортивных результатов, но он, проживая в Харькове, систематически участвовал в украинских и всесоюзных соревнованиях, был чемпионом Харькова, вел большую организаторскую работу в качестве члена Первого Совета шахматных секций СССР и секретаря Украинской шахматной секции, преподавал в местных шахматных кружках.
Алексей Александрович Алехин вошел в историю шахмат как издатель в 1913–1916 годах журнала «Шахматный вестник», автор-составитель первого в СССР шахматного ежегодника — «Шахматы. Избранные партии и обзор за 1926 год», редактор книги «Матч на первенство мира Алехин — Капабланка», изданных в Харькове в 1927–1928 годах.
Сестра Варвара Александровна Алехина, не покинувшая родную Москву, скончалась в 1944 году в возрасте 55 лет. Она также осталась верна своему призванию — была драматической актрисой, снялась в шести кинофильмах, выпущенных студией «Межрабпом-Русь»: «Медвежья свадьба» (1926), «Чужая» (1927), «Ледяной дом» (1928), «Друзья совести» (1932), «Рваные башмаки» (1933), «Настенька Устинова» (1934). У нее сложились дружеские отношения с семьей кинорежиссера К. В. Эггерта, и последние годы своей жизни она провела в их доме.
Потеря родных усугубила чувство одиночества у Алехина. Болезни подтачивали его организм. Жизнь шахматиста-профессионала, даже с титулом чемпиона мира, оказалась малообеспеченной, неустроенной. Гонорары, получаемые за участие в небольших испанских турнирах, редкие выступления с сеансами одновременной игры и частные уроки не спасали от нужды. Нарастало чувство безысходности.
Алехина все чаше тянуло к спиртному. Он возобновил курение и к предосторожностям врачей не прислушивался. Им овладела глубокая депрессия.