Алекс и Алекс 4

Афанасьев Семён

— Давай сброшу тебя тут? — Фельзенштейн уже принял какое-то решение и упирает палец в террасу уровнем ниже, чем крыша с мужиком. — Ты ж акробат? Заберёшься на раз-два. Зато подлёт в мёртвой зоне, и я своё участие не демаскирую. Мало ли, кто ещё за этими вашими крышами может наблюдать…

— Если б наблюдали, он бы по ним не гулял, как дома. — Возражаю. — Идея хорошая. Знать бы, как там плиты крепятся. — Тру подбородок. — Если болтаются, или люфт, или крепёж расшатался — как бы ни шумнуть раньше времени.

— А я всё проверил. —

Уверенно говорит Моше, полностью меняя содержимое окошек импровизированного лектория. — Давай ещё раз пройдёмся по каждой плите. Вот запись. — Он увеличивает изображение так, что становится виден каждый элемент крепежа. — Вот параметры креплений. — На экране рядом с изображениями покрытия внезапно загорается простыня текста не непонятном языке. — Это по-нашему. Если в общем, анализ износа. На этом отрезке крыши всё новое. — Израильтянин отчёркивает на экране сегмент площади, в реальности занимающий уасток два на два метра.

— Что за техника? Как это возможно? — не в последнюю очередь под влиянием Алекса, опять удивляюсь увиденному.

Сосед по внутренней связи пищит, что в руках Моше чуть не технический артефакт непонятной ценности. Для нашей страны — так точно.

— Наши анализаторы отличаются от ваших, — с ноткой удовлетворения в голосе, после некоторой паузы, поясняет он. — У нас аппаратная часть вся на космосе, а не на суррогате. Но давай об этом не сейчас?

_________

Лежавший на крыше корпуса федеральный сотрудник с неудовольствием констатировал неурочное убытие объекта куда-то по территории. Сопровождал объект какой-то здоровяк, ещё и неместный.

К сожалению, «ходить в полный рост» именно ему сейчас было строго запрещено: никто на территории этой части не должен был знать о его присутствии.

Какие-то допуски к фрагментам местной сети у него, конечно, были; но совсем не в том объёме, который требовался для комфортной работы. Вояки, как на зло, старательно защищали свои сети и массивы информации. А он был крайне ограничен в допуске к их делам, ввиду особенностей полученного приказа.

Ему ничего не было известно ни о новых исследующихся темах с использованием беспилотной авиации на территории этого учреждения, ни о находящемся в одном из ангаров парке.

Когда малошумный макси-дрон, старательно маскируясь в естественных массивах растительности, сбросил на соседней крыше-террасе своего нетяжёлого пассажира, федерал этого даже не услышал. Увы, любовь к комфорту сыграла с ним плохую шутку: в его наушниках сейчас достаточно громко играла музыка, скрашивая рутинное ожидание. Да, это было нарушением; но откуда, скажите, здесь взяться кому-то ещё?

Все наземные подходы просматриваются полностью, а по небу люди пока не летают. Жужжит, правда, вдалеке

периодически какая-то техника; но её, наверное, можно не считать: в штатном расписании Корпуса, как и в имеющейся на складах государственной технике, ничего серьёзного не значится.

Сотрудник знал по опыту: ориентироваться надо прежде всего на наличие задокументированной техники на складах, да на штатное расписание. Большинства сюрпризов всегда можно избежать, если работать с унылыми категориями учёта и бухгалтерии.

Наличие на территории Корпуса действующего соискателя из израильской армии в складских документах, по понятным причинам, не отражалось. Как и эксплуатировавшаяся тем техника, стоящая на балансе совсем другого государства.

_________

Прикинув объём совместных задач, Моше с неделю тому собрал из какого-то хлама и палок ещё пару аппаратов, нахально пользуясь отсутствием допуска кого угодно в свой ангар.

Получившаяся у него техника вполне несла на внешней подвеске до сотни килограмм (а больше и не надо), плюс шумела на порядок ниже.

Он тогда ещё пояснил, что у него с собой три контейнера унитарных элементов. Из которых, как в детском конструкторе, собираются весьма примечательные конфигурации. А вся необходимая для сборки снаряга, включая подъёмники и тельферы с манипуляторами, в ангаре Корпуса есть.

Спрыгнув на мини-терраску, я какое-то время прислушиваюсь. С учётом возможностей чипа, дыхание мужика надо мной слышится даже сюда. Он, кстати, врубил в наушниках какую-то громкую мелодию. Подозреваю, если крыша под ним не завибрирует, он и не почувствует меня, даже если я подойду к нему вплотную.

Аккуратно перебросив своё тело уже с террасы на крышу, выбрасываю из головы посторонние мысли и очень медленно подхожу к нему. В принципе, простой неожиданный порыв воздуха может многое сказать бывалому человеку (это Жойс как-то поясняла), потому лучше перестраховаться.

Исходя из уже случившегося, я не питаю иллюзий, зачем он тут. Хотя перечень вариантов и широк, но теория учит, что готовиться надо в приоритете к самому худшему сценарию. Да и тому же Баку, приди я к нему с полным раскладом, будет легче быстро и точно нажать на нужные клавиши, ограждая возможностями министерства обороны одного из своих соискателей.

Без затей, всаживаю типу в спину ампулу из инъектора: дёшево и сердито, а в себя он придёт достаточно быстро (я озаботился антидотом, надо только его уколоть).

А дальше события несутся вскачь. Спасибо чипу и Алексу, интерпретировать изменения в обстановке у меня получается чуть ли не быстрее, чем они наступают.

И я остаюсь в живых.

Вначале система дивного чемодана как-то болезненно реагирует на изменения пульса и давления этого мужика. Сам он заваливается носом на виртуальную клавиатуру после моей инъекции и отрубается.