Александр II

Тумасов Борис Евгеньевич

У Сулейман-паши, чья армия насчитывала семьдесят пять отборных таборов (что, по русским понятиям, равнялось семидесяти пяти батальонам), пять эскадронов, полторы тысячи черкесов и множество башибузуков, был иной план. После разгрома отряда генерала Гурко Сулейман-паша намеревался идти на соединение с Мехмет-Али-пашой и, нанеся удар по левому флангу Балканского отряда генерала Радецкого, разрезать Дунайскую армию и уничтожить её по частям.

– Шипка – сердце Балкан, – сказал Сулейман– паша, – но чтобы овладеть им, необязательно мостить дорогу

телами моих воинов. Надеяться на лёгкий успех наступления на Шипку – значит обманывать себя.

Однако, как ни возмущался Сулейман-паша, нарушить указание верховного командования и высшего тайного военного совета не посмел.

Хотя Александр II лично присутствовал при неудачной попытке третьего штурма Плевны, он ещё раз пожелал посетить место боя.

Императора сопровождали главнокомандующий, начальник штаба, румынский князь Карл и генерал Зотов.

Дорогой Александр спросил:

– Как же допустили Шефкет-пашу в Плевну? Ведь он привёл на помощь Осман-паше пятнадцать таборов! Он не только прорвался, но ещё и потрепал полки, пытавшиеся не пропустить его в город! – Царь посмотрел на Зотова: – Небось Осман-паша встретил Шефкета как героя. Не так ли, генерал?

– Естественно, ваше величество.

– Это нам урок, ваше величество, – перебил Зотова великий князь Николай Николаевич.

– Смотрите, как бы Сулейман-паша не прорвался к Шипке, Осман-паша этого и ждёт.

Натянув повод, император остановил коня и, подняв к глазам подзорную трубу, зорко вглядывался в позиции неприятеля. Милютин понимал: царь, имевший неплохую военную подготовку, ставший ещё в молодые годы генералом, уже разобрался в сложности ситуации, в какой оказалась российская армия под Плевной.

Не отрываясь от подзорной трубы, царь обронил:

– А Осман-паша время попусту не теряет. Разрушенные укрепления восстановил и новые строит.

Цейсовские стёкла приближали грозно ощетинившуюся Плевну. Беспрерывно палили пушки. От взаимной перепалки дым клубился тучами: На поле перемещались полки, дивизии. Местами они приходили в соприкосновение с неприятелем.

Взгляд императора задержался на Буковицком укреплённом лагере турок, на деревне Гривице и Ловчанском шоссе.

– Зелёные горы, которыми овладел генерал Скобелев? – указал Александр.

– Да, ваше величество, – подтвердил великий князь. – В этом деле отличились Владимирский и Суздальский полки.

– Я это видел, полки действовали, как и подобает российской армии. Они вступали в сражение под музыку и дробь барабанов, с развёрнутыми знамёнами.

– А османов вели их паши и муллы с Кораном. Они контратаковали под зелёным знаменем пророка, – сказал главнокомандующий. – Скобелев ещё раз доказал свою храбрость и верность престолу. Располагай мы в том бою достаточным резервом, способным поддержать Скобелева, исход мог быть иным.

– Весьма возможно. Но Скобелев обращался к вам, генерал, – царь повернулся к Зотову. – Это вы ему отказали в поддержке.

– Но, ваше величество…

Однако Александр не стал слушать Зотова, обратился к румынскому князю Карлу:

– Я вижу, ваши дивизии составили правый фланг Плевненской группировки. Не так ли, князь Карл? Николай Николаевич, может быть, под Плевной сосредоточено достаточно армии?

– Опыт прежних наступлений обязывает нас относиться к Плевне со всей серьёзностью.

– Горький опыт, горький, – снова сказал царь. – Не взяв Плевну, мы не можем переходить Балканы.

– Вы правы, ваше величество, – подал голос Милютин, прибывший на Гривицкие высоты чуть позже.

Император повернулся к стоявшему за его спиной военному министру:

– В этом сражении мне трудно разобраться. В одном не ошибусь, Дмитрий Алексеевич, с этой Голгофы мы зрим нашу военную неудачу.

– Ваше величество, вот что для нас сегодня означает вчерашняя нерасторопность Криденера.

– Ваше предложение, Дмитрий Алексеевич?

– Нам необходимо, ваше величество, сконцентрировать значительный перевес сил, с тем чтобы в прорывы вводить резервы, способные расширять плацдарм. Надо дождаться прибытия гвардии.

– Согласен, – сказал Александр II. – Не будем, господа, сковывать действия главнокомандующего и штаба. Нам необходимо стянуть к Плевне войска, как верно заметил Дмитрий Алексеевич, гвардию, гренадеров, затянуть Осман-пашу тугой петлёй, лишив его связи с Софией и Видином, принудить к капитуляции. Речь идёт о чести российской армии, чести российского государства.

И в мыслях не держал Столетов, что пройдёт время и его имя будет носить одна из вершин Шипкинского перевала…

Генерал возвращался из Тырново, где разместился штаб Балканского отряда, выделенного командованием Дунайской армии для защиты горных перевалов.

Тревожно на душе у Столетова. Есть от чего. Вынужденная стовёрстная растянутость Балканского отряда, сосредоточенность резервов на значительном расстоянии от возможных мест главного удара турецкой армии вызывали нервозность командира Балканского отряда генерала Радецкого. Фёдор Фёдорович никак не мог собрать данные, уточняющие район возможного наступления Сулейман-паши. Радецкий больше склонялся к левому, южному флангу. Но Столетов предчувствовал: таборы Сулеймана направлены на Шипку. Это подтверждали и бежавшие из Казанлыка болгары.

Конь шёл резво, постукивая копытами по каменистой дороге. Шоссе расчищали от камней, засыпали выбоины сапёры генерала Кренке. Старый, мудрый генерал находился на Шипке, и Столетов был доволен, прислушивался к его советам. Под руководством генерала Кренке на шоссе, которое ведёт от деревни Шипки к вершине, зарыты фугасы на случай штурма перевала.

С ремонтом шоссе торопились, надеялись провести по нему главные силы Дунайской армии в Забалканье, а эвон как события обернулись!

Пустив повод, Столетов предался размышлениям. В голове всё вертелся разговор с Радецким.