Александр III и его время
Шрифт:
1. ВОЦАРЕНИЕ АЛЕКСАНДРА III
Со смертью царя-освободителя 1 марта 1881 г., власть по закону о престолонаследии сразу же перешла к его наследнику — цесаревичу Александру Александровичу. В первые же дни правления на нового императора обрушился огромный вал неотложных текущих дел. Ему пришлось пережить нелёгкий ритуал похорон отца, многосложную процедуру вступления на престол, стабилизировать деятельность государственного организма огромной Российской империи, локализовать террористическую вакханалию революционного экстремизма. Прежде всего Александр III, глубоко расстроенный смертью отца, отдал ряд приказаний собравшимся около него министрам.
Повсеместно были разосланы телеграммы о постигшем Россию несчастье. Председателю Комитета министров П. А. Валуеву было поручено написать манифест о восшествии на престол нового императора.
2 марта в полдень состоялось чрезвычайное заседание Государственного совета, на котором государственный секретарь Е. А. Перетц зачитал этот манифест, явившийся первым документом вступившего на престол императора. Он извещал Россию о смерти царя-освободителя и о воцарении Александра III, который брал на себя обет посвятить всю свою жизнь «попечениям о благоденствии, могуществе и славе России». Одновременно с этим манифестом, одним из первых актов царской воли молодого государя стал обнародованный указ Сенату от 1 марта о приведении крестьян к присяге. Многие не без удивления узнали из этого указа, что русский крестьянин впервые призывался принести верноподданническую присягу своему царю. Первое царствование крестьянин встречал как гражданин земли Русской, а не бесправный раб, не крепостной или холоп, знающий только одну власть — своего барина, только ему обязанный верностью и повиновением.
Ровно в час дня в Зимнем дворце прошёл так называемый выход воцарения: государь и императрица вышли не только заплаканные, но, можно сказать распухшие от слёз. Александр III был в общегенеральском мундире, императрица Мария Фёдоровна в белом платье с бриллиантовой диадемой на голове. Наследник престола Николай Александрович в мундире Преображенского полка следовал непосредственно за августейшими родителями. Далее в шествии участвовали остальные члены царской семьи.
Несмотря на явное волнение, императорская чета весьма милостиво раскланивалась на обе стороны. Проходя мимо караулов, Александр III останавливался и приветствовал войска краткими речами.
В большой дворцовой церкви, куда проследовали кроме царской семьи члены Государственного совета, сенаторы, статс-секретари, высшие придворные и военные чины, министр юстиции прочитал манифест, после чего духовник императорской четы Бажанов во всеуслышание произнёс присягу на верность подданства, которая повторялась вполголоса всеми присутствующими. По возвращении из церкви во внутренние покои Александр III выходил к представлявшимся ему отдельно Государственному совету (в Малахитовом зале), Сенату (в Концертном зале) и свите. Каждый раз император обращался с краткой речью, в которой благодарил за верную службу покойному государю, выражал надежду, что заслужит такое же доверие и расположение, какими пользовался почивший родитель.
Вот как описывает Перетц приём Александром III членов Государственного совета: «Государь вышел в 2 часа. Прежде всего он подошёл к стоявшему во главе совета великому князю Константину Николаевичу и подал ему руку. Великий князь обнял государя, который в свою очередь обнял его. Затем Его Величество произнёс с некоторою расстановкою и чрезвычайно взволнованным голосом приблизительно следующее: «Господа! Душевно сожалею, что я лишён возможности передать вам по поручению самого покойного государя его благодарность. Смерть постигла его так внезапно, что он не мог ничего сообщить мне перед кончиной. Но, зная его чувства к вам, я смело могу взять на себя выражение вам от его имени благодарности за честную и усердную службу, которую вы в продолжение стольких лет оправдали доверие незабвенного императора. Я до сих пор не имел ещё возможности заслужить любовь и доверие ваши; но надеюсь, что вы перенесёте на меня те чувства, которые питали к моему родителю, что буду достоин их и, трудясь вместе с вами, принесу пользу России! Да поможет мне Бог! Ещё раз благодарю вас всех от имени моего батюшки».
По произнесении этих слов государь подошёл к великому князю Михаилу Николаевичу, горячо обнял его, пожал руку принцу Ольденбургскому и некоторым другим старейшим членам Государственного совета, поклонился всем и ушёл» (208, с. 25). Через два дня после покушения Воронцов-Дашков посылает взволнованное письмо Александру III, в котором умоляет его не рисковать и переехать в Зимний дворец, чтобы не подвергать себя опасности во время ежедневных передвижений из Аничкова дворца. «Преступники идут напролом, — уверяет он, — но именно эти последние судороги страшны» (22, оп. 1, д. 741, л. 96—96 об.). 6 марта Валуев отмечает в своём дневнике: «Третьего дня открыта под Садовой улицей мина, которая не только могла иметь то же смертельное действие, как и
Последний путь Александра II
7 марта в одиннадцать с половиной часов утра состоялось перенесение тела Александра II из Большого придворного собора Зимнего дворца в Петропавловский собор. Почти всё население Петербурга, множество народа из окрестностей, а также прибывшие с дальних концов России провожали гроб усопшего монарха. С рассветом началось оживлённое движение на улицах. Народ валил со всех сторон сплошными массами и занял громадное пространство на всём длинном семивёрстном пути печального шествия. Дома города облеклись в глубокий траур; особенно выделялось траурное убранство здания Думы, гостиного двора и помещений иностранных посольств, выкинувших траурные флаги. Ровно в половине десятого утра, тремя пушечными выстрелами с Петропавловской крепости дан был первый сигнал для лиц, участвующих в печальной церемонии. Войска гвардии и Петербургского военного округа расположились шпалерами от Зимнего дворца до Петропавловской крепости на пути всего следования печального кортежа, кроме тех частей войск, которые участвовали в процессии. Всеми войсками командовал генерал-адъютант А. Костанда. Войска были одеты в парадную форму, в мундиры, при караульной амуниции, в глубоком трауре. В начале одиннадцатого вдоль пути шествия между Зимним дворцом и Николаевским мостом началось интенсивное движение. Лица, участвующие в процессии, спешили занять свои места. Окна и балконы домов по пути были заняты множеством людей. Начавшееся суетливое движение было как бы предвестником скорого установления порядка всего церемониала. Действительно, когда в одиннадцать часов утра раздался второй сигнал, все были на своих местах.
В это время в Большом соборе Зимнего дворца вокруг гроба императора собралась вся царская семья. По отслужении краткой литии митрополитом Исидором, в сослужении митрополитов Московского Макария, Киевского Филофея и четырёх епископов сперва вынесены из церкви ордена и регалии, затем в предшествии певчих и духовенства гроб понесли члены царской семьи.
Изголовье гроба нёс Александр III. Гроб был вынесен на Иорданский подъезд и поставлен на траурную колесницу, запряжённую восемью лошадьми в траурных попонах с императорскими гербами. Колесница имела вид балдахина из золотой парчи. Вокруг карниза балдахина был ряд букетов из страусовых перьев, а на его вершине помещалась императорская корона.
Раздался третий сигнал: удар большого колокола в Исаакиевском соборе, затем во всех церквах погребальный перезвон. Это было в половине двенадцатого.
Чтобы судить о протяжении печального кортежа, достаточно сказать, что, когда траурная колесница двинулась от Иорданского подъезда дворца, голова процессии — собственный Его Величества конвой — находилась уже в первой линии Васильевского острова. В процессии приняли участие представители учреждений, созданных только что минувшим царствованием: представители городских общественных управлений, земских учреждений, судебных установлений и крестьянского самоуправления. Из иногородних прибывших выделялись представители Первопрестольной: московский губернский предводитель дворянства граф А. Бобринский и московский городской голова С. Третьяков. Тут были студенты Петербургского университета, Медико-хирургической академии, Института инженеров путей сообщения, гимназий, реальных училищ и других учебных заведений.
57 иностранных орденов и 15 русских знаков отличия и орденов несли особы первых трёх классов. Императорское знамя нёс генерал-адъютант Грейг, щит — генерал-адъютант князь Меншиков, императорский меч на трёх подушках — граф Шувалов (бывший посол) при двух ассистентах. Короны несли: грузинскую — генерал-адъютант Семека, таврическую — генерал-адъютант Бистром, сибирскую — генерал-адъютант Глинка-Маврин, польскую — генерал-адъютант Непокойчицкий, астраханскую — граф Валуев, казанскую — действительный тайный советник Титов; государственную державу — генерал-адъютант Новосильский; государственный скипетр — граф Гейден; корону императорскую — князь Суворов. За регалиями шествовало после певчих духовенство в траурных ризах. Во время шествия войска, стоявшие шпалерами, отдавали честь, музыка играла на молитву и «Коль славен». Непосредственно за гробом шёл Александр III без пальто, в одном мундире, в общей генеральской форме с Андреевской лентой через плечо. За государем следовали, также пешком и без шинелей, члены императорской семьи, несколько правее — министр двора и свита государя. Императрица с наследником цесаревичем следовали в траурной карете. В следующих каретах ехали герцогиня Эдинбургская и великие княгини.