Александр Иванов
Шрифт:
Рим встретил известием о возможной скорой кончине папы Пия VIII. «Приезжаем в Рим, папа при последних минутах. А мне дано было в инструкции приказание копировать часть плафона Сикстинской капеллы, принявшись прямо за грандиозные произведения Микеланджело. Только Ватикан заперт, и папа умирает…»
Кардинал Франциск-Ксаверий Кастильоне, избранный папою 31 марта 1829 года под именем Пий VIII, был на престоле Св. Петра менее года. Многие помнили, как в 1805 году этот монах за резкую защиту папы против Наполеона и за отказ присягнуть последнему как итальянскому королю был выслан на юг Франции. После падения Наполеона Кастильоне вернулся на родину, где получил чин кардинала. Избранный папою уже
Сложное время пало на период правления Пия VIII.
В Италии общего итальянского расового типа не существовало. На севере преобладала тевтонская кровь, в Базилике — греческая; арабы, норманцы и испанцы оставили свои следы в Сицилии…
Но, несмотря на местные наречия, у Италии были общий язык, имя и воспоминания о временах, когда она правила миром. Древнеримская история была еще жива; у каждого округа были свои предания о великих людях и великих делах Рима. Существовала общая литература, общее обладание Данте, Ариосто и Макиавелли.
Несмотря на соперничество Пьемонта и Генуи, Неаполя и Сицилии, Романьи и Рима, несмотря на еще большие различия, отделявшие север от юга, для мыслящих людей было ясно, что как чувство, так и практические выгоды одинаково побуждали различные части полуострова слиться в одну великую, объединенную Италию.
Наполеон, приняв титул короля Италии, объединил разрозненные итальянские королевства и герцогства и дал возможность итальянцам в какой-то степени ощутить себя единой нацией.
Побежденная Италия где-то в глубине души не могла все же не гордиться тем, что разделяет славу своего победителя. Она вступила в ряды армий, распространявших власть императора по Европе, — армий, столь же храбрых и долгое время победоносных, как древние римские легионы. Пьемонтцы, ломбардцы, римляне, неаполитанцы — так долго разделенные, но принадлежавшие к единому народу, принимая участие в одних и тех же сражениях, проливая вместе кровь, вспомнили, что родина у них общая, и начали мечтать об Италии, которая не имела бы никаких политических границ, об Италии, где слились бы воедино все силы, об Италии, имя которой европейские государи станут произносить не иначе как с уважением.
Как только могущество Наполеона пошатнулось, Италия поняла всю опасность своего положения. «Если бы связь Италии с Францией продолжалась и если бы войска императора продолжали одерживать победы, то итальянцам пришлось бы надолго… подчиниться деспотизму; если бы они отложились от Наполеона, то родина их могла бы подпасть под иго Австрии и старого порядка, за который стояла эта держава, — писал французский историк XIX века Эли Сорен. — С этих пор стали обнаруживаться два течения: все, связанное со старым общественным порядком — знать и духовенство — желало успеха австрийской политике; те же, кто оценил новые идеи, внесенные французами, не смотря на императорский деспотизм, стремились к осуществлению такого порядка вещей, где идеи бы эти торжествовали бы, но торжествовали бы не под покровительством Франции, а по собственному почину Италии».
Наполеон исчез, но оставил после себя нечто более страшное, чем его императорское могущество, а именно дух французской революции.
Широкое карбонарское движение распространилось по всей Италии. Видное место среди заговорщиков занимали лица свободных профессий — судьи, адвокаты, врачи, литераторы, музыканты. Но самых пламенных последователей и неутомимых пропагандистов тайный политический союз находил в среде недовольного духовенства и многочисленных офицеров, получивших отставку после падения Наполеона. К 20-м годам общая численность карбонариев достигала несколько десятков тысяч человек.
В 1821 году они приняли участие в Пьемонтской революции, но были
Карбонарии боролись за национальное освобождение и конституционный строй, за воссоединение Италии и находили сочувствие у граждан. И лишь немногие понимали, — карбонариям принадлежит существенная роль в разложении и крушении государственной жизни. Нельзя было не думать о том, что только общество, потерявшее свои интеллектуальные и моральные ориентиры, могло воспринять конгломератный ритуал масонства, состоявший из элементов, взятых из Каббалы, Талмуда и псевдомистических и гностических восточных учений, как высших выражений истины. Окидывая мысленным взором всю пирамиду карбонарской организации, можно было увидеть в ней зародыш, эмбрион политической партии — с определенной программой и определенной тактикой…
Мысль об объединении Италии была так естественна, что невольно привлекала к себе внимание всех новых итальянских правителей. Они инстинктивно чувствовали: ни один из них не может иметь действительной власти, пока его явное или тайное влияние не будет чувствоваться на всем полуострове.
Подобную роль попытался играть предшественник Пия VIII папа Лев XII. Он старался стянуть к Святому престолу все узы, соединявшие общества кальдерариев [17] , которые сохранились в полной силе в королевстве Неаполитанском и разветвления которых существовали даже в Северной Италии.
17
Тайное ультрароялистское общество, возникшее в Неаполе при Мюрате.
Главным двигателем управления Льва XII была священная инквизиция, которая прежде всего получила приказание преследовать евреев.
Еще более сильное гонение началось на всех папских подданных, которых подозревали в принадлежности какой-нибудь политической секте, особенно же к обществу карбонариев. Против тайных обществ папа издал буллу. Всякий, кто принадлежал к какому-нибудь тайному обществу, обвинялся в государственной измене и подлежал смертной казни…
Лев XII имел возможность познать тайны мировой политики и мог трезво оценивать проистекавшие события. Он знал, одним из давних и испытанных способов, используемых с незапамятных времен, было стравливание друг с другом двух ведущих наций с тем, чтобы они, истощившись, оказались почти бездыханными. Тогда обе становились легкой добычей третьей, укрепившейся с помощью той же силы, которая спровоцировала это стравливание. Укрепившейся лишь для того, чтобы в свою очередь быть повергнутой упадком нравов или каким другим бедствием…
Этот способ, примененный в Афинах и в Спарте, измотавший обеих, чтобы проложить путь Александру, чья Империя, раздробленная после его смерти, была захвачена римлянами, много раз воспроизводился в Европе. И теперь, после войн, в которых католическая Франция в союзе с мусульманской Турцией и протестантской Пруссией разорвала на части Европу для того, чтобы одержать победу над католическими Испанией и Австрией, заинтересованные силы возвысили Наполеона с целью опрокинуть то, что оставалось от прочного порядка Христианства, и вновь собрать кусочки вместе в новом безбожном единстве, чье значение было приуменьшено не потому, что оно было безбожным, а потому, что Император пытался перехитрить тех, кто привел его к власти.
Наполеон не только разгадал суть недавних покровителей, но и пытался заменить «денежную державу» собственной «Континентальной системой».
В результате Наполеон потерпел поражение при Ватерлоо. Задержка на двадцать четыре часа («из-за дождя») прибытия на поле битвы маршала Груши более правдоподобно может быть приписана тому золоту, которое прибыло в его лагерь из Лондона.
Французская революция, в которой, как и в Английской, роль «денежной державы» была решающей, добилась во Франции устранения католической монархии. Там рухнул христианский образ жизни.