Александр Македонский. Гениальный каприз судьбы
Шрифт:
– Многие смеются над тобой.
Он ответил:
– А над ними, быть может, смеются ослы. Но как им нет дела до ослов, так и мне – до них.
Добродетельных людей Диоген называл подобиями богов, любовь – делом бездельников. На вопрос, что есть в жизни горестного, он ответил:
– Старость в нищете.
На вопрос, какие звери опаснее всего кусаются, он ответил:
– Из диких – сикофант, из домашних – льстец.
На вопрос, есть ли у него раб или рабыня, он ответил, что нет. Тогда последовал вопрос, кто же его похоронит, когда он умрет.
– Тот, кому понадобится мое жилище.
Ко всем окружающим людям Диоген относился с язвительным презрением.
Когда кто-то привел его в роскошное жилище и не позволил плевать, он, откашлявшись, сплюнул в лицо спутнику, заявив, что не нашел места хуже. Однажды, прокричав: «Эй, люди!», он набросился с палкой на сбежавшийся народ:
– Я звал людей, а не мерзавцев.
На вопрос, где он видел в Греции хороших людей, Диоген ответил:
– Хороших людей – нигде, хороших детей – в Лакедемоне.
Особенно Диоген не любил женщин. Увидев женщин, удавившихся на оливковом дереве, он воскликнул:
– О если бы все деревья приносили такие плоды!
Его спросили, в каком возрасте следует жениться, и он ответил:
– Молодым еще рано, старым уже поздно.
Впрочем, все желания и чувства философ в себе не убил. Удовлетворял он их столь же бесхитростно и цинично. Диоген Лаэртский рассказывает, что «рукоблудствуя на глазах у всех», Диоген весело кричал:
– Вот кабы и голод можно было унять, потирая живот!
Тем не менее афиняне любили Диогена. Когда мальчишка разбил его бочку-жилище, то его высекли, а Диогену дали новую бочку.
Александр, явившись к Диогену, представился:
– Я – великий царь Александр.
– А я – собака Диоген, – ответил философ.
– За что же тебя зовут собакой?
– Да вот за что: кто бросит кусок – тому виляю, кто не бросит – облаиваю, кто злой человек – кусаю.
В разговоре Александр спросил, является ли смерть злом, и получил ответ:
– Как же может она быть злом, если мы не ощущаем ее присутствия?
– Ты не боишься меня? – спросил Александр философа.
– А что ты такое – зло или добро?
– Добро.
– Кто же боится добра?
Желая что-нибудь сделать для нищего мудреца, Александр осведомился, нет ли у него какой-нибудь просьбы.
– Отступи чуть в сторону, – ответил тот, – не заслоняй мне солнца.
Плутарх утверждает, что слова Диогена произвели на Александра огромное впечатление, и он был поражен гордостью и величием души этого человека, отнесшегося к нему с таким пренебрежением. Когда на обратном пути товарищи Александра, вспоминая о странной встрече, шутили и насмехались над философом, царь сказал им:
– Если бы я не был Александром, я хотел бы стать Диогеном.
Что же влекло Александра к этому нищему бродяге? Если присмотреться внимательнее, то в обитателе глиняной бочки и в царе можно найти много общих черт: оба презирали смерть, были равнодушны к женщинам, непритязательны в быту и в еде… Но главное, Диоген имел огромную власть над умами соотечественников, философа окружала небывалая слава, его имя и странные поступки были на слуху у греков и давали повод для анекдотов. Александр, несомненно, завидовал ему и пытался постичь механизм влияния на человеческие души, чтобы обрести высшую власть. Видимо, за этим царь и пришел к сумасбродному философу.
После встречи с Диогеном Александр направился в Дельфы. Там находился знаменитый храм Аполлона, построенный в IX веке до н. э., но не древностью и богатством был он знаменит. Из расселины скалы, над которой возвышался храм Аполлона, поднимались одурманивающие испарения.
Прорицательница, избиравшаяся из девушек (ее называли пифией), некоторое время вдыхала дурманящие пары и затем произносила слова, которые жрецы толковали, как пророчества. За словом пифии ехали цари и военачальники не только Греции, но и самых дальних стран античного мира; пророчества ее чрезвычайно ценились. Если они были благоприятными, то самые радужные мечты казались высокопоставленным просителям уже сбывшимися.
Александру не повезло: его приезд совпал с одним из несчастливых дней, когда закон не позволял давать предсказания. Однако после беседы с Диогеном молодой царь не собирался обращать внимание на условности, он потерял страх не только перед людьми, но и перед богами.
Плутарх говорит, что сначала Александр послал за прорицательницей, но та, ссылаясь на закон, отказалась прийти; тогда царь пошел за ней сам, чтобы силой притащить ее в храм. Что оставалось делать жрице? Конечно, пришлось уступить его настойчивости.
И она воскликнула:
– Ты непобедим, сын мой!
На это Александр ответил, что он не нуждается в прорицании, так как уже услышал то, что хотел.
Киликийские врата
И не думай, что их влечет жажда золота и серебра: эта дисциплина до сих пор крепка, ибо создана бедностью: постелью уставшим служит земля, еды им достаточно той, которую они раздобудут; а время их сна – неполная ночь.
Мы говорили о болезни Александра, случившейся с ним в Киликии, и о его свидании с Диогеном, однако пора вернуться к делам военным. Именно в Киликии состоялась встреча враждебных армий, во многом определившая судьбу грандиозной восточной кампании Александра…
Даже сам Александр не надеялся попасть в Киликию без упорной борьбы – эта часть персидской территории была окружена крутой горной цепью, практически недоступной для вражеских армий. Попасть сюда можно было через узкий проход среди гор. Курций Руф поясняет, что местные жители называют теснины «воротами», и описывает очередную непростительную глупость персов и небывалую удачу Александра. Арсам, правитель Киликии, вдруг вспомнил, что ему советовал Мемнон в начале войны, и решил, хотя и поздно, воспользоваться этим советом.